Перевод деловых документов

Текст и перевод песни Nothing More

Just the other day I looked at my father

В один день взглянув на отца,

It was the first time I saw he’d grown old

Я впервые понял, что он постарел.

Canyons through his skin and the rivers that made them

Впадины на коже и реки, что их создали,

Carve the stories I was told

Хранят истории, что он мне рассказывал.

He said, «Son

Он сказал: «Сын,

I have watched you fade in

Я смотрел, как ты расцветал,

You will watch me fade out

А ты увидишь, как я угасну.

I have watched you fade in

Я смотрел, как ты расцветал,

You will watch me fade out

А ты увидишь, как я угасну.

When the grip leaves my hand

И когда мои руки лишатся хватки,

I know you won’t let me down

Я знаю, ты меня не подведёшь.

Go and find your way

Найди свой путь,

Leave me in your wake

Оставь меня, попрощавшись,

Always push through the pain

Проталкивайся сквозь боль

And don’t run away from change

И не сбегай от перемен.

Never settle, make your mark

Не опускай руки, найди цель в жизни,

Hold your head up, follow your heart

Держи голову высоко, следуй велению сердца,

Follow your heart

Следуй велению сердца.

Just the other day I stared at the ocean

В один день глядев на океан,

With every new wave, another must go

Я понял, что с каждой новой волной прежняя должна уйти.

One day you’ll remember us laughing

Однажды ты вспомнишь, как мы смеялись,

One day you’ll remember my passion

Однажды ты вспомнишь мою любовь,

One day you’ll have one of your own

Однажды у тебя будет своя.

I say, son

Слушай, сын,

I have watched you fade in

Я смотрел, как ты расцветал,

You will watch me fade out

А ты увидишь, как я угасну.

When the grip leaves my hand

И когда мои руки лишатся хватки,

I know you won’t let me down

Я знаю, ты меня не подведёшь.

Go and find your way

Найди свой путь,

Leave me in your wake

Оставь меня, попрощавшись,

Always push through the pain

Проталкивайся сквозь боль

And don’t run away from change

И не сбегай от перемен.

Never settle, make your mark

Не опускай руки, найди цель в жизни,

Hold your head up, follow your heart

Держи голову высоко, следуй велению сердца,

Follow your heart

Следуй велению сердца,

Follow your heart

Следуй велению сердца,

Follow your heart

Следуй велению сердца.

We all get lost sometimes, trying to find what we’re looking for

Иногда мы все мы теряемся в попытках найти то, что искали.

We all get lost sometimes, trying to find what we’re looking for

Иногда мы все мы теряемся в попытках найти то, что искали.

I have watched you fade in

Я смотрел, как ты расцветал,

You will watch me fade out

А ты увидишь, как я угасну.

I have watched you fade in

Я смотрел, как ты расцветал,

You will watch me fade out

А ты увидишь, как я угасну.

When the grip leaves my hand

И когда мои руки лишатся хватки,

I know you won’t let me down

Я знаю, ты меня не подведёшь.

Go and find your way

Найди свой путь,

Leave me in your wake

Оставь меня, попрощавшись,

Always push through the pain

Проталкивайся сквозь боль

And don’t run away from change

И не сбегай от перемен.

Never settle, make your mark

Не опускай руки, найди цель в жизни,

Hold your head up, follow your heart

Держи голову высоко, следуй велению сердца,

Follow your heart

Следуй велению сердца,

Follow your heart

Следуй велению сердца.

When the morning comes and takes me

Когда солнце взойдёт, забрав меня,

I promise I have taught you everything that you need

Клянусь, я обучил тебя всему, что тебе нужно.

In the night you’ll dream of so many things

Ночью ты увидишь столь многое во снах,

But find the ones that bring you life

Но найди то, что вдохнёт в тебя жизнь,

And you’ll find me

И ты найдёшь меня.

That’s where you’ll find me

Там ты и найдёшь меня.

That’s where you’ll find me

Там ты и найдёшь меня.

That’s where you’ll find me

Там ты и найдёшь меня.

That’s where you’ll find me

Там ты и найдёшь меня.

That’s where you’ll find me

Там ты и найдёшь меня.

That’s where you’ll find me

Там ты и найдёшь меня.

That’s where you’ll find me»

Там ты и найдёшь меня.»

Fade into you — Mazzy Star

FADE FROM RED: The Cold War Ex-Enemy in Russian and American Film 1990-2005

Об авторе

Хелена Госцило , профессор славянского языка в Университете штата Огайо, пишет в основном о культуре, гендере и визуальных жанрах в России. Ее объемные публикации за последние четыре года включают «Кинематографическое отцовство: отцы и дети в советском и постсоветском кино» (совместное издание, Indiana UP 2010), Reflections and Refractions: The Mirror in Russian Culture ( Исследования в 20 ^th  и 21 ^st Century Literature 2010/2011), Celebrity and Glamour in Contemporary Russia: Shocking Chic  (совместное издание, Routledge Cultural 2011), и Путин как 9000r (изд., Routledge, 2012 г.), «Обнимая оружие: культурные представления славянских и балканских женщин на войне» (совместное соавторство, центральноевропейское издание UP, 2012 г.) и «Баба-Яга: дикая ведьма Востока в русских сказках». (совместное издание, Университет штата Миссисипи, 2013 г.). Среди ее текущих проектов — том с предварительным названием «9».0007 Слава в полете: Российская авиация  (совместно с Владом Струковым) и монография Графическая идеология: Советский плакат от Сталина до Ельцина .

Маргарет Б. Госкило, Старший преподаватель английского языка в Университете штата Огайо, пишет о художественной литературе, исследованиях женщин и геев, искусстве, переводе и кино. Ее публикации включают The Bastard Hero in the Novel  (Garland Press, 1990), «Deconstructing The Terminator » ( Film Criticism  1988), « Джейн Эйр  и графическое представление» ( MLA’s Teaching Approaches to  Jane Eyre 1993), «Женщина-прерафаэлитка Джона Фаулза: Interart Strategies and Gender Politics» ( Mosaic  1993), «Итальянские штампы Forster’s : Que[e]rying Heterosexuality Abroad» ( Seeing Double: Revisioning Edwardian & Modernist Literature St. Martin’s Press, 1996), «Об английских переводах Стендаля» Le Rouge et le noir »   ( Encyclopedia of Literary Translation in English  Fitzroy Dearborn 2000 ) и «William Archer», «William Powell Frith», «John Singer Sargent», «Women Artists» ( Grolier Encyclopedia of the   Victorian Era  2004).

Хелена и Маргарет Б. Госцило

Издательство New Academia Publishing, 2014 г.
428 страниц, 42 иллюстрации
ISBN 978-0-9906939-1-8 Мягкая обложка

Цена: $30,00 Мягкая обложка

Заказ на Amazon

Заказ от Barnes & Noble

Об авторе

Хелена Госцило , профессор славянского языка в Университете штата Огайо, пишет в основном о культуре, гендере и визуальных жанрах в России. Ее объемные публикации за последние четыре года включают Кинематографическое отцовство: отцы и дети в советском и постсоветском кино (совместное издание, Indiana UP 2010), Reflections and Refractions: The Mirror in Russian Culture ( Исследования в 20 ^th  и 21 ^st  Century Literature 2010/2011), Celebrity and Glamour in Contemporary Russia: Shocking Chic  (соавтор, Routledge 2011),  0 Icon 8 Celebrity изд. , Routledge 2012), Обнимая оружие: культурные представления о славянских и балканских женщинах на войне (совместное издание, Центрально-Европейский UP 2012) и Баба-Яга: Дикая ведьма Востока в русских сказках  ( совместное издание, УП Миссисипи, 2013 г.). Среди ее текущих проектов — том с предварительным названием «9».0007 Слава в полете: Российская авиация  (совместно с Владом Струковым) и монография Графическая идеология: Советский плакат от Сталина до Ельцина .

Маргарет Б. Госкило, Старший преподаватель английского языка в Университете штата Огайо, пишет о художественной литературе, исследованиях женщин и геев, искусстве, переводе и кино. Ее публикации включают The Bastard Hero in the Novel  (Garland Press, 1990), «Deconstructing The Terminator » ( Film Criticism  1988), « Джейн Эйр  и графическое представление» ( MLA’s Teaching Approaches to  Jane Eyre 1993), «Женщина-прерафаэлитка Джона Фаулза: Interart Strategies and Gender Politics» ( Mosaic  1993), «Итальянские штампы Forster’s : Que[e]rying Heterosexuality Abroad» ( Seeing Double: Revisioning Edwardian & Modernist Literature St. Martin’s Press, 1996), «Об английских переводах Стендаля» Le Rouge et le noir »   ( Encyclopedia of Literary Translation in English  Fitzroy Dearborn 2000 ) и «William Archer», «William Powell Frith», «John Singer Sargent», «Women Artists» ( Grolier Encyclopedia of the   Victorian Era  2004).

О книге

В этом исследовании исследуется тесная взаимосвязь между политикой и мейнстримным кинематографом, наглядно проявившаяся в российских и американских кинообразах бывшего врага времен холодной войны с 1990 по 2005 год.  В то время как гласность и распад Советского Союза возвестили официального сотрудничества, которое вскоре переросло в риторические заявления о партнерстве, за рассматриваемые пятнадцать лет наблюдалось постепенное ухудшение отношений после первоначальной эйфории, кульминацией которого стало частичное возобновление взаимных обвинений времен холодной войны.

Анализируемые американские блокбастеры преобладают над крупными российскими блокбастерами из-за пресловутой разницы в объемах производства голливудских и российских студий (особенно в 1990-е годы) — несоизмеримость, на которую оплакивают представители российской киноиндустрии. Более того, хотя мы понимаем, что широко разрекламированные блокбастеры, приносящие прибыль, могут служить более надежным показателем как официальных приоритетов, так и vox populi , мы включили ряд менее масштабных или менее успешных в финансовом отношении фильмов, которые отражают политическую повестку дня данного период. Соображения длины повлияли на наш процесс отбора, который отдавал предпочтение красноречивым иллюстрациям, а не автоматическому исчерпыванию.

Похвала

«Авторы используют новаторский транснациональный подход, анализируя образы, которые в российских и американских фильмах изображали бывшего врага времен холодной войны спустя пятнадцать лет после окончания конфликта. Исследование Хелены и Маргарет Госцило объемно, хорошо написано, полно идей и вносит важный вклад в русско-американское киноведение, а также в научные работы о культурной холодной войне». —Стивен Норрис, адъюнкт-профессор истории Университета Майами и автор Блокбастерная история в Новой России: кино, память и патриотизм

«Прекрасная книга. Это то, чем должна быть каждая научная книга, но почти никогда не бывает: превосходно проработанной, ярко написанной, внутренне интересной. Goscilos рассказывают увлекательную историю: как российское и американское кино продолжало формировать восприятие «другого» после того, как напряженность времен холодной войны предположительно угасла. Ее должны прочитать все, кто интересуется историей после холодной войны, русской и американской культурой и политикой кино». ―Дениз Янгблад, профессор истории Вермонтского университета и автор Русские фильмы о войне: На фронте кино, 1914-2005.

Осип Мандельштам | Фонд «Поэзия»

Осип Мандельштам входит в число самых значительных русских поэтов ХХ века. Он родился в Варшаве, Польша, примерно в 1891 году, но вскоре после этого его семья переехала в Санкт-Петербург, Россия. В Санкт-Петербурге евреи Мандельштамы — благодаря, по мнению некоторых критиков, хорошей репутации отца как торговца кожей — сумели жить относительно свободно от антисемитских враждебных действий, которые тогда были широко распространены. Со временем Мандельштам учился в престижном городском Тенишевском училище, но не отличился. Продолжая свое образование за границей, он посещал Сорбонну в Париже и Гейдельбергский университет в Германии. Вернувшись на родину, Мандельштам, несмотря на свое еврейское происхождение и несколько невпечатляющий послужной список в Тенишеве, был принят в Санкт-Петербургский университет, весьма привилегированное и исключительно христианское учреждение.

К этому времени, началу 1910-х годов, Мандельштам уже отказался от своих занятий в пользу писательства и начал писать стихи для Аполлона, ведущего литературного журнала Санкт-Петербурга. В 1913 году он издал свой первый сборник стихов « Камень » (в переводе « Камень, »), который сразу закрепил его в высшем эшелоне русских поэтов. В эпоху, когда « Камень » был впервые опубликован, символизм был доминирующей формой поэтического выражения среди русских поэтов. Однако Мандельштам отрекся от символистского стиля и его метафизических, даже оккультных аспектов. Его собственные стихи были прямым выражением мыслей, чувств и наблюдений. Таким образом, Мандельштам считался акмеистом, то есть было признано, что его стихи уходят корнями в интуицию и гуманистическую точку зрения. Вполне уместно, что сам Мандельштам охарактеризовал свой акмеистический стиль как «органический».

К несчастью для Мандельштама, 1910-е вряд ли были благополучным десятилетием для утверждения себя как поэта в России. Не успела закончиться Первая мировая война, как в России разразилась революция. Большевики, которые сами были разделены, взяли под свой контроль страну и вскоре начали использовать искусство — и, следовательно, художников — в пропагандистских целях. Для Мандельштама, который поддерживал большевиков, использование его поэзии в политических целях, даже таких, которые предполагали защиту большего блага простых людей, оказалось несостоятельным. Далекий от того, чтобы применять свою поэзию к политическим целям, рекомендованным руководством России, Мандельштам упорствовал в написании стихов, которые продвигали его собственный гуманизм, который был одновременно глубоким и личным. Следовательно, он вскоре стал предметом упреков со стороны тех художников и интеллектуалов, которые добровольно скомпрометировали себя.

В 1920-е годы, когда большевики создали свое коммунистическое государство Советский Союз, нонконформисту Мандельштаму становилось все труднее поддерживать себя как поэта. Он беззастенчиво отказывался подчинять свое искусство политическим целям. Действительно, вместо этого Мандельштам предпочел подчеркнуть свою автономию как художника. В 1922 году, когда большевики начали усиливать контроль над русскими художниками, Мандельштам опубликовал « Tristia, » сборник, в котором неявно прославляется личность над массами и любовь над товариществом. Эти стихи, далекие от утверждения государственных идеалов, упиваются личным, даже болезненным. «Вернись ко мне», — пишет Мандельштам в безымянном стихотворении (в переводе Кларенса Брауна и У. С. Мервина в Избранные стихи ), «Мне без тебя страшно. / Никогда не было у тебя такой власти / надо мной, как сейчас. / Все, что я желаю / является мне. / Я больше не ревную. / Я тебе звоню.» Из стихов в Tristia видно, что в этот период апокалиптических потрясений [Мандельштама] главная забота — искусство, поэзия, слово», — заметил Нильс Аке Нильссон в Scando-Slavica.  «Вопрос, который он задает себе: выживет ли поэзия?»

Tristia способствовали дальнейшему отчуждению Мандельштама от прогосударственных художников и интеллектуалов своей страны. Среди сверстников, которые добровольно скомпрометировали свое искусство ради коммунистов, Мандельштама поносили как подрывника и, таким образом, угрозу благополучию нового коммунистического государства, которое якобы делало упор на коллектив, а не на личность. Другие художники, занявшие такую ​​же непокорную позицию, как Мандельштам, уже пали жертвами мстительных коммунистов. Среди этих деятелей выделяется Николай Гумилев, общепризнанный лидер поэтов-акмеистов. Гумилев, который был женат на Анне Ахматовой, которую некоторые ученые считают величайшим русским поэтом того времени, был казнен уже в 1921, за год до того, как Тристия впервые появилась в печати.

Мандельштам тоже стал жертвой взаимных обвинений со стороны новоявленных коммунистов. Ему становилось все труднее публиковать свои стихи в литературных журналах, и в конце концов он начал писать детские книги, чтобы прокормить себя. Но в 1925 году, несмотря на значительные невзгоды, Мандельштам опубликовал «Шум времени», сборник автобиографических рассказов. Дональд Рэйфилд во введении к The Eye of Wasps: Poems,  сборник стихов Мандельштама в переводе Джеймса Грина, описываемый The Noise of Time  как «навязчивое воспоминание о культурных влияниях … на подростка [Мандельштама]». Однако такие личные письма, вероятно, мало способствовали тому, чтобы Мандельштам расположил к себе власти, стремящиеся продвигать больше политических работ, явно поддерживающих собственные цели советского руководства, то есть диктатора Иосифа Сталина.

В 1928 году Мандельштам, несмотря на непрекращающийся антагонизм со стороны государственных чиновников, сумел издать еще три тома:  Египетская марка,  сюрреалистическая повесть о страданиях русского еврея; Стихи,  еще один сборник стихов, ознаменовавший дальнейшее становление Мандельштама как поэта; и О поэзии,  сборник критических эссе. «Египетская марка», , — прокомментировал Кларенс Браун в «Славянском и восточноевропейском журнале», , — это «единственный пример мандельштамовской повествовательной прозы и один из немногих примеров сюрреалистической фантастики, которые можно найти во всей русской литературе».

То, что Мандельштаму удалось опубликовать три произведения 1928 года, было приписано, по крайней мере частично, политическим маневрам Николая Бухарина, энтузиаста поэзии, известного в правящем кругу коммунистического диктатора Иосифа Сталина. В том же году Мандельштама обвинили в краже кредита после того, как публикация ошибочно указала его как переводчика, а не как редактора. При значительном руководстве со стороны государства пресса развернула кампанию против Мандельштама. Опасаясь, что такие обвинения приведут к запрету на публикацию, Мандельштам категорически отрицал обвинения. Однако его действия лишь подогревали активность прессы и интерес общественности. Наконец Бухарин заступился и добился того, чтобы Мандельштам и Надежда Хазина, семилетняя жена Мандельштама, были отправлены в Армению в качестве журналистов.

Уловка Бухарина оказалась действенной, поскольку она убрала Мандельштама из центра полемики. Но когда Мандельштам вернулся в 1930 году, он снова стал объектом преследований со стороны коммунистов. Репрессивные методы государства в отношении поэтов-нонконформистов продолжали дорого обходиться: Ахматова, например, предпочла снять свою работу с рассмотрения для публикации. Другой поэт, Владимир Маяковский, сделал более экстремальный выбор: покончил жизнь самоубийством.

Как и коллега-поэт Борис Пастернак, Мандельштам со временем отошел от поэзии и начал выражаться в прозе. Он опубликовал Путешествие в Армению,  отчет о том, что он там пережил. Д.М. Томас отметил в Times Literary Supplement , что Путешествие в Армению «столь же аллюзивно и наполнено смелой метафорой, как поэзия [Мандельштама]». Том не понравился советским властям, отстранившим от работы его редактора.

После публикации Путешествие в Армению, Мандельштам обнаружил, что домашняя жизнь стала еще труднее, чем раньше. Хотя ему запретили публиковаться, он продолжал писать. Он вернулся к поэзии, и в его творчестве этого периода начала 19В 30-е годы он начал осознавать, что, по сути, обречен. В « Избранных стихотворениях» переводчиков Браун и Мервин приводят такой перевод «Анне Ахматовой»: «О древние палачи, продолжайте любить меня! / Игроки в саду, похоже, нацелены на смерть и забивают кегли. / Я иду по жизни своей, целясь так, в своей железной рубашке / (почему бы и нет?) и я найду в лесу старый топор для обезглавливания».

Мандельштам усугубил свою кончину, написав в 1933 году стихотворение, характеризующее Сталина как ликующего убийцу. Браун и Мервин, в Избранные стихи,  представляем перевод этого стихотворения, которое завершается словами: «Он катает казни на языке, как ягоды. / Он хотел бы обнять их, как больших друзей из дома». После того, как известие об этом стихотворении дошло до советского руководства, Мандельштам был арестован. Его пытали как психологически, так и физически, и предполагалось, что в конечном итоге он будет казнен. Но Бухарину снова удалось заступиться, на этот раз пощадив Мандельштама и отправив его в деревню на Урале. В этот период Сталин провел серию кровавых чисток, избавивших Советский Союз от бесчисленного количества граждан. Кажется, никто не был в безопасности. Были казнены даже видные партийные деятели.

В эмиграции Мандельштам жил в страхе, что Советы еще не покончили с ним. Он сошел с ума от ужасных пыток, которые он уже перенес, и в конце концов попытался покончить жизнь самоубийством. Благодаря помощи своей жены Мандельштам достаточно стабилизировался, чтобы продолжить свою поэзию. К этому времени он уже бесстрашно изображал свои невзгоды и писал о сумасшедшем Сталине. Безымянное стихотворение 1937 года, переведенное Джеймсом Грином в «Взгляд ос», , гласит: «Глаза неумелой земли воссияют / И, как спелая гроза, грянет Ленин, / Но на этой земле (которая ускользнет от распад) / Там, чтобы убить жизнь и разум — Сталин».

После окончания ссылки Мандельштама в 1937 году он уехал в Москву, где, как он предполагал, у него все еще был дом. Однако государство захватило квартиру Мандельштама. В течение следующего года Мандельштам и его жена жили в нищете, а его здоровье ухудшилось до такой степени, что он перенес два сердечных приступа. В этот период Сталин предпринял еще одну серию чисток, чтобы избавить Советский Союз от того, что он считал нежелательными элементами. Лечась в санатории, Мандельштам в очередной раз был арестован. На этот раз он исчез в лабиринте советских трудовых лагерей и тюрем. В конце 1938 января правительство сообщило, что он умер от сердечной недостаточности.

За годы, прошедшие после его смерти, Мандельштам получил признание — особенно на Западе — как один из величайших и самых вдохновляющих поэтов русского языка, равный Ахматовой, Пастернаку и Марине Цветаевой. В то время как работа Мандельштама не получила особого внимания в Советском Союзе, особенно во время холодной войны, она получила широкое внимание на Западе и была опубликована во многих переводных сборниках. Эти тома служат подтверждением целостности творчества и духа Мандельштама.