Перевод деловых документов

Подскажите, пожалуйста, знающие люди! В чьем переводе лучше читать…: chto_chitat — LiveJournal

Подскажите, пожалуйста, знающие люди! В чьем переводе лучше читать…: chto_chitat — LiveJournal

?

Categories:

• Литература
• Общество
• Cancel

Подскажите, пожалуйста, знающие люди! В чьем переводе лучше читать Шекспира?

Subscribe

• «Каузальный ангел» Ханну Райаниеми

  ​ Отражение отражения отражения История, рассказанная джинном в пустыне дикого кода. Калейдоскоп образов. Зря они превратили это во франшизу. То…

• Н. Абгарян » С неба упали три яблока»

  Очень редко бывает, что мне трудно подобрать слова для рецензии. Почти так же редко, как я нахожу среди книг и людей Абсолютно Белый. Не серый, не…

• «Пляска смерти» Б. Келлермана

  <img src=» https://ndc.book24.ru/resize/820×1180/iblock/9c9/9c94ea8dbcf9abd53d8f04dbd4b9b9fe/0e785f2677352ce2cbcbefdd00320c90.jpg»> Пляска…

Photo

Hint http://pics.livejournal.com/igrick/pic/000r1edq

Previous

← Ctrl

← Alt

• 1
• 2

Next

Ctrl →

Alt →

• 29 comments

Previous

← Ctrl

← Alt

• 1
• 2

Next

Ctrl →

Alt →

• «Каузальный ангел» Ханну Райаниеми

  ​ Отражение отражения отражения История, рассказанная джинном в пустыне дикого кода. Калейдоскоп образов. Зря они превратили это во франшизу. То…

• Н. Абгарян » С неба упали три яблока»

  Очень редко бывает, что мне трудно подобрать слова для рецензии. Почти так же редко, как я нахожу среди книг и людей Абсолютно Белый. Не серый, не…

• «Пляска смерти» Б. Келлермана

  <img src=» https://ndc.book24.ru/resize/820×1180/iblock/9c9/9c94ea8dbcf9abd53d8f04dbd4b9b9fe/0e785f2677352ce2cbcbefdd00320c90.jpg»> Пляска…

Нет повести печальнее на свете…: gubarevan — LiveJournal

?

Categories:

• Кино
• Литература
• getCancelledCats().length > 0″ ng-click=»catSuggester.reacceptAll()»> Cancel

Известнейшая пьеса Вильяма нашего, Шекспира, «Ромео и Джульетта» завершается такими строчками:
For never was a story of more woe
Than this of Juliet and her Romeo

Есть много переводов пьесы на русский язык. И вот как переводят эти последние строки разные авторы:

Борис Пастернак
Но повесть о Ромео и Джульетте
Останется печальнейшей на свете

Дмитрий Михаловский
Джульетта и Ромео юный с ней…
Что может быть их участи грустней?

Екатерина Савич
Нет и не будет горестней напева,
Чем песня о Джульетте и Ромео

Осия Сорока
Ведь былей всех печальнее на свете
Вот эта — о Ромео и Джульетте

Аполлон Григорьев
Печальнее не слыхано на свете
Сказанья о Ромео и Джульетте

Николай Греков
Печальнее нет повести на свете,
Как повесть о Ромео и Джульетте

Татьяна Щепкина-Куперник
Но нет печальней повести на свете,
Чем повесть о Ромео и Джульетте

Это не все авторы, однако самый известный вариант, который на слуху, который, прошу прощения за использование такого выражения в этом контексте, наиболее раскручен, такой:

Нет повести печальнее на свете,
Чем повесть о Ромео и Джульетте

Именно этот вариант постоянно используется и обыгрывается в заголовках статей, в шутках, Яндекс выдает его, даже когда вводишь другие переводы (я его только сегодня дважды обыграл! — А. В.). На сайтах, где предлагаются русские тексты трагедии, в качестве эпиграфа могут использоваться именно эти строки, хотя ни в одном из размещённых там переводов таких слов нет.
Несложно заметить, что наиболее близки к обсуждаемому варианту переводы Грекова и Щепкиной-Куперник. Очень близко, но всё-таки не то. Другой порядок слов, по одному лишнему или другому слову. Сразу скажу, что искать у других авторов в точности этот перевод бесполезно.
Мистика? Текста нигде нет, но все его знают и повторяют.
Так откуда взялся этот вариант? И почему он так известен?

В 1968 году Франко Дзеффирелли экранизировал трагедию Шекспира «Ромео и Джульетта». В 1972 году фильм был дублирован и выпущен в прокат в Советском Союзе. Текст дубляжа был скомпилирован из нескольких переводов, в частности, использовались тексты Бориса Пастернака и Татьяны Щепкиной-Куперник. В некоторых случаях и эти переводы редактировались. Например, во вступлении, взятом у Пастернака, «дети главарей» заменяются на «дети тех семей». При компоновке текста, в т.ч., ставилась задача соответствия русского текста и движения губ актеров.
Именно в этом дублированном тексте и есть строки:

Нет повести печальнее на свете,
Чем повесть о Ромео и Джульетте.

Фильм, по опросу зрителей, был признан лучшей зарубежной картиной 1972 года. Учитывая, что эти слова последние в фильме и звучат от автора в напряженной атмосфере похорон, они и врезались в память. Тем более, фильмы по литературным произведениям смотрит больше людей, чем читает.

Tags: Кино театр etc, Не я это сказал!, Образование, Традиции

Subscribe

• В этот День четыре года назад

  Год назад произошла ещё одна рождественская история. У друзей 29 октября прошлого года родилась девочка. Но уже в ноябре у неё обнаружили СМА…

• К Новому году

  В школе готовят спектакль. Купили костюм, была только одна проблема — хвостик. Какой же заяц без хвоста?! Но — решили

• Международный день чая

  Оказывается, сегодня Международный день чая. Не знал! А ведь чай — это наше семейное всё. У меня постоянно 10-12 сортов чая. В основном…

Photo

Hint http://pics.livejournal.com/igrick/pic/000r1edq

Прочтите Ромео и Джульетту на современном английском: Акт 1, Сцена 1

Было жарко. Шипящий. Даже в восемь часов.

Верона оживала: люди высыпали из домов и заполнили улицы, а рыночные торговцы расставляли свои прилавки на большой площади. Это был хороший участок, отличное место, где можно было заняться делами тех, кто жил и работал в богатых домах вдоль главной площади Вероны.

Особняк Капулетти был одним из самых больших — он был полон слуг и кипел от работы. До завтрака оставался час, и пока повара потели над костром на кухне, вызывая аппетитные ароматы печеного хлеба и ветчины, слуги убивали время, как могли.

Двое из них – горячие, скучающие и беспокойные – вышли на сутолоку площади и расхаживали среди ярких красок, звериных запахов и гама голосов торговцев, надеясь найти какое-нибудь занятие.

— Могу вам сказать, Грегори, — сказал Сэмпсон, — я к ним готов. Просто смотреть на меня. Пусть хоть Монтегю ступит на площадь, и ты увидишь, какой я шустрый.

— Конечно. — Грегори знал, что хвастовство его друга только добавило жару вокруг них.

Он любил заводить огненного Самсона, поэтому он сказал: «Как быстро ты убегаешь, ты имеешь в виду».

— Не от Монтекки, — возразил Сэмпсон. Его лицо скривилось от презрения. — Я соглашусь с любым из их мужчин или женщин, — добавил он, подмигивая.

— Я знаю, что это твой уровень, — сказал Грегори, — но наша ссора не из-за женщин. Зачем ссориться с женщинами? Это между мужчинами».

«Ха». Сэмпсон воображал себя вполне серьезно. — Когда я разберусь с мужчинами, я позабочусь о женщинах, — он сделал грубый жест рукой. – Не беспокойся об этом.

– Что ж, вот твой шанс показать мне, – сказал Грегори, когда двое молодых слуг, одетых в красно-серебряную форму Монтекки, вышли из-за угла и вышли на площадь.

С преувеличенным размахом Сэмпсон положил руку на рукоять меча.

— Верно, — сказал он. ‘Были на. Подраться с ними. Я буду прямо за тобой.

– Вот этого я и боюсь, – сказал Грегори.

– Не ждите. Монтегю были почти на месте. ‘Будь осторожен. Мы не должны ошибаться. Пусть они начнут.

— Ладно, — скривился Грегори. Они могли бы также немного повеселиться. Ни к чему серьезному не придет. Просто немного веселья. — Я нахмурюсь, когда мы пройдем мимо них. Посмотрим, что они сделают».

— Хорошая мысль, — сказал Сэмпсон. — И я укушу им палец. Если они возьмут это, это их действительно разоблачит.

Слуги Монтегю подошли ближе. С хмурым взглядом Грегори и демонстративным прикусыванием пальца Сэмпсоном они представляли собой очень странное и очевидное зрелище, которое Монтекки не могли игнорировать.

Слуги Монтекки остановились. Один из них, довольно высокомерный молодой человек по имени Авраам, смотрел на Сэмпсона, как на насекомое. Он медленно повернулся к своему спутнику с вопросом на лице. Его друг Бальтазар пожал плечами. Авраам повернулся к Сэмпсону.

‘Ты что, кусаешь нас за палец?’ — сказал он.

– Как видишь, я кусаю палец, – сказал Сэмпсон.

‘Я вижу это. Да ты что, кусаешь нам палец?»

Самсон наклонился и прошептал своему другу: «Закон на нашей стороне, если я скажу «да»?»

Грегори покачал головой.

«Нет». Сэмпсон выпрямился. — Я не кусаю тебя за палец.

— Что ж, — сказал Монтекки. «Тогда все в порядке». Он не хуже Сэмпсона знал, каково наказание за начало драки. «Тогда мир вам».

Монтекки собирались двигаться дальше, но искушение было слишком велико для Сэмпсона. Он не мог упустить этот шанс.

– Но я определенно кусаю палец, – сказал он.

Грегори, забыв об опасностях в этот момент возбуждения, шагнул вперед и сурово посмотрел на Монтекки. ‘Вы хотите что-то из этого сделать?’

Авраам, казалось, на мгновение задумался. Затем: «Сделай что-нибудь из этого?» — сказал он спокойно. Он повернул голову и спросил Бальтазара. «А мы?»

Бальтазар жестом отбросил эту мысль.

Авраам медленно покачал головой. ‘Нет. Мы не хотим ничего из этого делать.»

Сэмпсон, увидев, что люди Монтегю собираются идти дальше, приблизил свое лицо к Аврааму и сделал еще более суровый взгляд: «Потому что, если вы это сделаете», он сказал. , медленно говоря: «Я готов.» Он отступил назад, оперся локтем на плечо Грегори, скрестил одну ногу перед другой и оглядел слуг Монтегю с ног до головы.

Авраам кивнул, подал знак своему другу следовать за ним и повернулся, чтобы уйти.

Сэмпсону не хотелось думать, что веселье закончилось. Он быстро двинулся, чтобы преградить путь Монтекки. «Я не знаю, за кого вы себя возомнили, — сказал он им. – Я хочу, чтобы ты знал, что мой хозяин такой же хороший человек, как и твой.

– Но не лучше, – сказал Авраам, снова останавливаясь.

– Ну, – сказал Сэмпсон. Он знал, что если он скажет, что его хозяину лучше, это будет невыносимым оскорблением: пути назад уже не будет, так что это был критический момент.

Четверо юношей были в полном тупике. Они стояли, глядя друг на друга, всем им не терпелось сорваться с места, когда на одной из улиц, ведущих от площади, появился хорошо одетый молодой человек.

— Смотри, — прошептал Бальтазар. — Вот кузен Монтегю. Скажи им, что наш господин лучше».

Абрахам до сих пор превосходно контролировал себя, но теперь баланс был нарушен прибытием Монтегю. Соблазн был слишком велик. Он постучал пальцем по груди Сэмпсона. — Я должен тебе кое-что сказать, — сказал он. — Мой хозяин лучше твоего.

— Ты лжец! — Сэмпсон обнажил меч. «Давай, рисуй, если ты мужчина».

Мечи Монтекки уже были в их руках. Через мгновение все четверо вступили в бой, их рапиры отражали утренний солнечный свет резкими яркими вспышками.

Хорошо одетый юноша был двоюродным братом Монтегю, Бенволио, последним молодым человеком в Вероне, который, вероятно, был вовлечен в уличную драку. Он возвращался с утренней прогулки. Увидев сражающихся слуг, он побежал к ним.

— Эй! — крикнул он. ‘Прекрати это! Убери свои мечи! Вы не знаете, что делаете!

Прекрати! Он вытащил свою рапиру и ринулся к ним, пытаясь их разнять. — Стоп! — крикнул он
. «Прекрати!»

Собралась толпа, привлеченная криками. Среди них был и вспыльчивый племянник самого Капулетти. Это был беспокойный молодой парень по имени Тибальт. В отличие от Бенволио, он не мог сопротивляться драке. Одного взгляда на Монтегю было достаточно, чтобы его кровь закипела.

— Привет, Бенволио, — позвал он. — Неожиданно увидеть, как ты сражаешься со слугами. Почему бы тебе не придраться к мужчине?» Когда Бенволио проигнорировал его, он обнажил шпагу и коснулся ею плеча молодого Монтекки. — Повернись, — драматично сказал он, — и прими смерть.

— Забудь об этом, Тибальт, — выдохнул Бенволио. Он и в лучшие времена не воспринимал всерьез частые театральные выходки Тибальта, а теперь, когда пытался остановить этих вспыльчивых юношей от драки, был совсем не в настроении для тибальдовской чепухи. Он стряхнул с плеча конец меча юной Капулетти.

‘Я пытаюсь сохранить мир. Убери свой меч. Или используйте его, чтобы помочь мне разлучить этих людей.

— Что? — спросил Тибальт. «С мечом в руке и говоришь о мире? Не смеши меня. Я ненавижу это слово. Так же, как я ненавижу всех Монтекки. И особенно ты!» И с этими словами он сделал выпад на Бенволио, заставив его повернуться и защищаться.

Четверо слуг все еще дрались, и к ним присоединились другие. Все больше людей вытекало из домов вокруг площади и узких улочек, ведущих к ней. Бойцы топтали прилавки, давили фрукты и заставляли цыплят и поросят кричать и визжать в панике.

Прибыл офицер городской стражи. Размахивая над головой своим длинным мечом, он кричал людям, чтобы те помогли ему разнять бойцов. — Эти проклятые Капулетти! — выкрикнул он. «Эти проклятые Монтекки. Прокляните их всех! Долой их всех!

К этому времени вся площадь была в смятении. Некоторые люди дрались, а другие пытались их остановить. Раненые корчились в пыли, рыночные прилавки лежали в руинах.

Капулетти выбежал на балкон своего дома, сопровождаемый его женой. Он все еще был в ночной рубашке. — Что это за шум? — спросил он. «Дайте мне мой длинный меч»

– Не говорите чепухи, – сказала леди Капулетти. — Тебе нужен костыль, скорее. Что бы вы сделали с мечом?»
Но Капулетти не сомневалась. Он мог видеть своего врага, Монтегю, внизу на площади, размахивающего мечом перед ним, насмехающегося над ним — призывающего его выйти и сражаться. — Дай мне мой меч! — потребовал он.

Монтегю кричал на него. — Злодейка, Капулетти! Выходи и дерись как мужчина. Леди Монтегю тянула его назад, пытаясь успокоить. — Отпусти, — закричал он, когда она еще крепче сжала его плащ. ‘Оставь меня в покое. Давай, Капулетти! Тогда давай!»

– Прекратите, – закричала леди Монтегю. — Я не позволю тебе драться. Что ты думаешь ты делаешь? В вашем возрасте!»

В тот момент, когда Монтегю вырвался из объятий жены и бросился навстречу Капулетти, которая ответила на его вызов тем, что вышла на площадь, все еще в ночной рубашке, раздался яростный медный звук труб — десятков их. Каждый горожанин знал, что означают эти фанфары. Даже Тибальт, хотя и имел преимущество в битве с Бенволио, опустил меч и повернулся к дворцу, возвышавшемуся над площадью, с его огромными колоннами и обширным крыльцом. Сам князь в сопровождении десятков своих придворных и офицеров спешил вниз по лестнице.

Фанфары стихли, и на площади воцарилась тишина. Все смотрели, как принц подошел к фонтану и встал на стену. Он оглядел своих подданных. Его лицо было торжественным. Его суровый взгляд упал на Монтекки и Капулетти, которые стояли рядом, все еще обнаженные мечи. Он долго смотрел на них, прежде чем заговорить. Затем:

— Уже в третий раз вы, Капулетти, и вы, Монтекки, нарушили покой нашего города и заставили старейшин Вероны помирить вас, — сказал он. Он сделал паузу и позволил своим глазам блуждать по опустошению. «Кажется, это не сработало. Вы оба так поражены ненавистью. Его глаза сверкнули гневом. — Так вот что я собираюсь заказать. Если вы когда-нибудь снова побеспокоите наши улицы, вы поплатитесь за это своими жизнями».

В толпе поднялся ропот. Принц никогда не заходил так далеко. Но судя по его виду, он имел это в виду! Ему надоела эта дурацкая вражда между двумя богатейшими семьями Вероны, и теперь он собирался наконец что-то с этим сделать. И все знали, что он это имел в виду.

«Теперь идите домой, все вы», — приказал он своим подданным.

— Подожди, Капулетти, — сказал он, когда Капулетти повернулась, чтобы уйти. — Ты пойдешь со мной. А ты, Монтегю, приходи ко мне сегодня после обеда: тогда я сообщу тебе, что еще я решил. А теперь все идите домой».

В течение пяти минут остались только раненые и рыночные торговцы, которые с разной степенью стоицизма начали собирать свои прилавки. Раненые пытались прийти в себя: если они не поторопятся, охрана князя начнет их сгонять.

Бенволио шел к дому Монтегю со своими дядей и тетей. К счастью, он не пострадал, хотя его мысли о Тибальте были не самыми щедрыми.

«Что случилось?» — спросил Монтегю. Вы были там, когда это началось?»

Бенволио рассказал о слугах и о том, как Тибальт напал на него — как меч Тибальта свистел вокруг его головы, так что он никак не мог его игнорировать.

Леди Монтегю не интересовало, как все началось. Все, что она чувствовала, — это облегчение от осознания того, что ее сын не был замешан. — Где он? — спросила она. «Ты видел его сегодня?»

«Кого?»

«Ромео. Вы его видели?

Бенволио улыбнулся. «Я думаю, что он избегает меня. Прошлой ночью я не мог уснуть и встал рано, еще до рассвета. Пошел гулять — в платановую рощу на окраине города».

Он указал на переулок, идущий вдоль дома Монтегю. — И он был там. Я позвал его, но как только он услышал меня, он нырнул в лес. Он не хотел со мной разговаривать. Ну, у меня были свои проблемы, поэтому я бросил это. — Я слышал, что он часто ходит туда перед рассветом. Мне говорят, что он много плачет. И как только взойдет солнце, он спешит домой, идет в свою комнату и закрывает ставни. Что-то определенно не так.

– Ты хоть представляешь, почему он так странно себя ведет? – спросил Бенволио.

– Ни малейшего, – сказал Монтегю. ‘Он мне ничего не сказал. ’

‘Ты спрашивал его?’

‘Спрашивал. и у меня есть и другие. Он стал очень скрытным. Чем я могу помочь ему, если он ничего не скажет?»

Когда они шли внутрь, Бенволио увидел идущего по улице Ромео.

– Вот он! – сказал он. — Входите. Я подожду его. Я полон решимости добраться до сути этого».

«Благослови вас», — сказала его тетя.

— Пошли, — сказал ее муж. «Удачи, Бенволио».

Бенволио медленно шел по улице. — Привет, — сказал он, подходя к Ромео.

Он наклонил голову и попытался поймать взгляд своего кузена. — Доброе утро.

Ромео сделал вид, что не видит его. Бенволио еще больше наклонил голову и посмотрел прямо в опущенные глаза своего кузена, чтобы Ромео больше не мог игнорировать его.

— Доброе утро, — сказал Бенволио.

Ромео вздохнул долгим, глубоким, скорбным вздохом. ‘Разве день так молод?’

‘Только что девять.’

– О боже, – сказал Ромео. Он снова вздохнул. «Как тянется время, когда тебе грустно. Это был мой отец, которого я только что видел ныряющим в дом? «Что это за печаль, из-за которой время так тянется?»

«Не иметь того, что мне нужно, чтобы оно шло быстро.»

«Не влюблена…!» Из любви?»

«Из милости девушки, которую я люблю.»

«Дорогая, о боже», сказал Бенволио, стараясь не рассмеяться. ‘Это трудная жизнь. Что любовь, такая нежная вещь, должна быть такой грубой, когда дело доходит до нее» 9.0003

– Да, – сказал Ромео. «Я не хочу об этом говорить. Куда пойдем обедать?»

Когда они дошли до угла, Ромео остановился. Он видел сломанные навесы, торговцев, все еще гоняющихся за своими цыплятами и поросятами, и раненых, ковыляющих прочь.

– Что случилось? – спросил он. Но прежде чем Бенволио успел ответить, он снова вздохнул. — Не говори мне, — он печально покачал головой. — Я знаю об этом все. Это про ненависть.

Но я думаю только о любви. О, все перевернуто. Он резко посмотрел на Бенволио. «Ты смеешься надо мной?»

‘Я бы сделал это?’ сказал Бенволио. ‘Ты заставляешь меня плакать.’

‘Почему?’

‘Потому что ты такой жалкий.’

‘Это любовь делает меня жалким,’ сказал его кузен. — Но не думай об этом. Тебе есть о чем подумать. Его глаза наполнились слезами. «Если ты начнешь жалеть меня, это только усугубит ситуацию. Так что до свидания.

— Подожди, — сказал Бенволио. ‘Я пойду с тобой.’

‘Куда? Я не здесь. Это не я. Я потерял себя. Ромео где-то в другом месте».

— Хорошо, — сказал Бенволио. ‘Будь серьезен. Скажи мне, кто это.’

‘Я не могу произнести ее имя.’

‘Пойдем.’

‘Хорошо, я скажу тебе. Она девочка.’

‘О. молодец, — сказал Бенволио. «Я так и предполагал, когда ты сказал, что влюблен»

«И она прекрасна»

«Хорошо для тебя.»

«Но она не хочет знать» Ромео достал платок и вытер его глаза. «Ей не интересны мальчики: говорит, что никогда не будет. Она не слушает ничего, что я говорю. Когда наши взгляды встречаются, она смотрит в другую сторону. Я даже предлагал ей деньги».

‘Хорошо. Она решительно настроена не иметь мужчину.

— О Боже, — сказал Ромео. «Такая трата. Она такая красивая, Бенволио. И она пойдет по жизни одна, и когда она умрет, вся красота умрет вместе с ней. Она говорит, что никогда никого не полюбит, поэтому мне суждено умереть заживо.
Бенволио схватил Ромео за запястье. ‘Ты поверишь мне? Я могу рассказать тебе, как забыть ее.

— Как? — спросил Ромео. ‘Невозможно. Расскажи мне, как это сделать.

— Просто, — сказал Бенволио. «Уходи и уходи. Посмотрите на других девушек».

– Это нехорошо, – сказал Ромео. «Всякий раз, когда я увижу красивую девушку, я буду думать только о той, которая еще красивее. До свидания, Бенволио. Я никак не мог забыть ее. Ты ничего не можешь сделать.
– Я принимаю это как вызов, – сказал Бенволио. «Я разберусь с этим, не волнуйся»

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Читать больше сцен из «Ромео и Джульетты»:

Читать все пьесы Шекспира в переводе на современный английский язык >>

14
ответы

Оставить комментарий

Хотите присоединиться к обсуждению?
Не стесняйтесь вносить свой вклад!

14
ответов

Оставить комментарий

Хотите присоединиться к обсуждению?
Не стесняйтесь вносить свой вклад!

Прочитать «Ромео и Джульетту» на современном английском: Акт 2, Сцена 2

Ромео сел. Луна была огромной: она бросала на все серебристый свет. Стена, на которой он стоял, шла от фасада особняка, который они только что покинули, и он понял, что находится на территории Капулетти. С одной стороны стены был узкий переулок, где когда-то были его друзья. С другой стороны был фруктовый сад. Задняя часть дома казалась темной и неприступной.

Она была где-то там. Что она делала’? Думала ли она о нем?

Меркуцио было хорошо. Он никогда не чувствовал боли любви. Ему было легко шутить об этом.

В окне зажегся свет. Возможно, это была она! Освещая мир, как утреннее солнце! Она была солнцем, намного более красивым, чем богиня ночи, луна. Как будто в ответ на его желание дверь открылась, и она вышла на балкон.
– Это она! – прошептал он. «О, это моя любовь».

Хотел бы он, чтобы она знала, что он здесь, сидит на стене и наблюдает за ней. Ее губы шевелились, но он не мог слышать, что она говорила. В любом случае, она не могла с ним разговаривать.

Глядя на нее, он пытался понять, как можно быть таким красивым. Словно две самые сияющие звезды на небе имели дело где-то в другом месте и умоляли ее глаза занять их место, пока они отсутствовали. Как будто они поменялись местами, и звезды были в ее голове, ее глаза были на небе.

Но даже тогда красота ее щек затмила бы эти глаза так же, как дневной свет затмевает лампу. Ее глаза так ярко сияли в небе, что птицы начинали петь, думая, что сейчас день.

Пока он смотрел, она подперла щеку рукой! О, как ему хотелось быть перчаткой на этой руке, чтобы коснуться этой щеки! Ой как…!

Она громко вздохнула.

Он должен был подойти ближе. Он прыгнул. В любой другой момент он мог бы пораниться, но сейчас он даже не почувствовал земли, когда приземлился. Он думал только о том, что хочет, чтобы она снова заговорила. Она была ангелом. Где бы она ни была, ночь будет освещена. Он прокрался сквозь тени фруктового сада, пока не оказался за деревом, которое росло прямо под балконом.

Она снова вздохнула. — О Ромео, Ромео, — сказала она. «Почему ты Ромео? Я хочу, чтобы ты перестал быть Монтегю. Или, если не хочешь, просто скажи, что любишь меня, и я перестану быть Капулетти».

Ромео хотел показать ей себя, но он также хотел услышать больше, поэтому сдерживал себя и слушал, не смея дышать.

«Только твое имя — мой враг», — продолжила она. «Ты все еще тот, кто ты есть, Монтегю или не Монтегю».

Она сделала паузу. Он хотел выбежать и сказать: «Посмотрите сюда!», но она снова заговорила.

‘И вообще, что такое «Монтегю»? Не то чтобы это была рука или нога, или рука, или лицо, или что-то в этом роде. О, я бы хотел, чтобы у тебя было какое-то другое имя. Что вообще в имени? Цветок, который мы называем розой, будет пахнуть так же сладко, как бы мы его ни назвали. Какое бы имя у Ромео ни было, это не имело бы никакого значения: он по-прежнему был бы всем совершенным. О, Ромео, выброси свое имя и возьми вместо него всего меня».

Ромео не мог больше этого выносить. Он выпрыгнул из-за дерева и поднял руки. — Поверю вам на слово, — сказал он. «Просто назовите меня «Любовь», и это будет мое новое имя. Отныне я не Ромео».

Она отпрянула. Это был такой шок услышать кого-то там, что она не слушала, что он говорил.

– Кто ты? – спросила она. «Приходить сюда в темноте, наблюдать за мной и подслушивать вот так?»

«Боюсь назвать вам свое имя», — сказал он. «Я ненавижу свое имя, потому что ты его ненавидишь. Если бы я написал это, я бы разорвал это слово».
Она узнала его голос. «Разве ты не Ромео? И Монтегю?»

«Ни то, ни другое, — сказал он, — поскольку вам не нравятся оба имени».0002 ‘Как вы сюда попали? Скажи мне, что. И почему? Стены сада высокие, по ним трудно взобраться. И это место опасно, учитывая, кто ты. Если кто-нибудь из моей семьи найдет вас здесь…»

«Я перелетел через стену», — сказал он. «С крыльями любви. Каменные стены не могут сдержать любовь. Любовь невозможно остановить, так как же твоя семья могла остановить меня?’

‘Если они увидят тебя, они убьют тебя!’

‘Твои глаза сильнее двадцати их мечей. Просто подари мне любящий взгляд, и я стану непобедимым».

Она огляделась. ‘Я не хочу, чтобы они тебя здесь видели.’

‘Все в порядке, темно. В любом случае, если ты меня не любишь, я лучше буду пойман ими, чем буду жить без твоей любви».

«Кто тебе сказал, где меня найти?»

Ромео не мог быть серьезным. «Любовь сказала мне. Я не навигатор, но даже если бы вы жили на дальнем берегу самого дальнего океана, я бы нашла к вам дорогу.

– Хорошо, что темно, – сказала она. – Иначе ты бы увидел, как я краснею. Из-за того, что ты подслушал. Я бы хотел иметь возможность отрицать, что говорил такие вещи, но я не собираюсь притворяться. Ты любишь меня?»

При этом Ромео действительно почувствовал, что летит. Он открыл было рот, чтобы сказать ей, но она торопилась.

‘Я знаю, ты скажешь «да». И я поверю тебе на слово. Но если вы слишком много ругаетесь, вы можете не придерживаться этого. Пожалуйста, не позволяйте этому случиться. Она перегнулась через балюстраду. — О, Ромео, если ты меня любишь, пожалуйста, скажи мне честно. — Она немного отодвинулась. «Или, если вы думаете, что я слишком быстр, скажите мне, и я притворюсь, буду скромным и притворюсь недосягаемым. Я так сильно люблю тебя: вот почему я так настойчив. Но я обещаю тебе, я буду более любящим и верным, чем те, кто сдержан. Знаю, мне следовало бы застесняться, и я бы застеснялась, если бы вы не услышали моих настоящих чувств. Так что прости меня. И не думайте, что я отношусь к этому легкомысленно».

‘Клянусь луной…’

‘О, не клянись луной! Луна слишком переменчива. —

— Чем мне поклясться? — Но если уж так надо, поклянись собой. Ты бог, которому я поклоняюсь. Поклянись собой, и я тебе поверю. Нет, не клянись. Хотя я люблю тебя, мне это не нравится – брать на себя такие обязательства. Это слишком внезапно, слишком быстро. Это плохая идея. Это как молния — слишком быстро. Я скажу спокойной ночи. Этот бутон любви может вырасти в прекрасный цветок к тому времени, когда мы встретимся снова. Она отступила назад и встала у двери. «Спокойной ночи».

Ромео не мог этого понять. Что она делала? — Просто так? — сказал он.

‘Ты так и оставишь это?’

‘Что еще мы можем сделать сегодня вечером’? – спросила она, снова выходя вперед.

— Дайте верные обеты любви, — сказал он.

‘Я дал тебе свой прежде, чем ты попросил. И все же я хотел бы получить его обратно.

‘Ты хочешь забрать его? Почему?’

‘Честно говоря, чтобы я мог дать тебе это снова. Но я так сильно люблю тебя: чем больше я отдаю, тем больше имею. Оно как море — без конца».

В их разговор вмешался голос медсестры. ‘Джульетта? Ягненок? Дорогая любовь?»

«Я сейчас иду, няня», — позвала она. Она повернулась к Ромео. «Любимый Монтегю, будь верен мне». Он подумал, что она ушла, но она прошептала ему: «Подожди здесь. Я вернусь».

«О, ночь! О, прекрасная ночь, — сказал он. Он посылал воздушные поцелуи луне. Это не может быть правдой. Это должен был быть сон. Но этого не произошло, потому что она снова была здесь.

‘Еще несколько слов, и тогда действительно будет спокойной ночи, дорогой Ромео. Если ты действительно так думаешь и хочешь выйти за меня замуж, напиши мне завтра. Я пришлю к вам кого-нибудь. Сообщите мне, где и на какое время вы устроили свадьбу, и я приеду к вам. Тогда мы будем вместе навсегда».

— Джульетта! — кричала ее медсестра.

«Иду!» — позвала Джульетта. — Но если ты не всерьез, умоляю тебя… —

— Джульетта! —

— Я иду! Она наклонилась и потянулась к Ромео. «Если ты шутишь со мной, пожалуйста, оставь меня в покое, чтобы справиться с моим горем. Завтра я пришлю гонца».

Ромео чувствовал, что его оставили позади. Она думала, что он может не иметь это в виду! – Так же верно, как… – начал он, но она уже ушла. И он остался один. Ему казалось, что свет погас. Ему лучше уйти оттуда. Он повернулся, но затем снова услышал ее.

‘Псс! Ромео! Пссс!’

Он был под ее балконом, как стрела.

«Ромео. Во сколько мне прислать кого-нибудь?’

‘В девять.’

‘Об этом я позабочусь. До тех пор будет лет двадцать. Она рассмеялась. ‘Я забыл, почему перезвонил тебе.’

‘Все в порядке. Я просто буду стоять здесь, пока ты это не запомнишь.’

‘Тогда я никогда не запомню этого, так что ты будешь стоять там вечно.’

‘И я буду стоять здесь, надеясь, что ты и дальше будешь забывать . И я забуду, что у меня есть другой дом, кроме этого».0003

– Уже почти утро, – сказала она. «Я хочу, чтобы ты ушел, но я не хочу тебя отпускать.

Вы должны уйти сейчас же. Так тяжело прощаться. Я хочу продолжать говорить «спокойной ночи», пока не наступит завтра». Бросив последний долгий взгляд, она оторвалась от его взгляда и исчезла.

Ромео пробежал через сад и взобрался на стену, не осознавая ее высоты. Солнце вот-вот взойдет. Не будет ему сна. Он пойдет прямо в часовню брата Лаврентия, расскажет ему о чудесном событии, которое с ним произошло, и позовет на помощь.