Сонет шекспира 37: Шекспир — И тень любви — Сонет 37: читать стих, текст стихотворения полностью

Содержание

Поэзия сердца: 10 сонетов Уильяма Шекспира о любви

Среди многих других событий, которые мы отмечаем весной, в апреле есть день, особенный для всех ценителей и любителей английской литературы: они отмечают день рождения Шекспира. Для большинства из нас именно имя Уильяма Шекспира вспоминается одним из первых, если кто-то просит назвать выдающихся авторов всех времен. Талантливый актер и плодовитый автор, он подарил миру разнообразие драматических и поэтических произведений, истории из которых были перепеты и пересказаны в литературе множество раз. Его наследие часто называют фундаментом классической британской литературы, его произведения переведены на множество языков и повлияли на литературный процесс всего мира.

Так как весна считается к тому же и самым романтическим временем года, сегодня я хотела бы отдать дань его таланту именно небольшой подборкой романтических сонетов. Сознаюсь, что все годы с первой прочитанной мною шекспировской строки сонеты были и остаются любимой частью из всего, что он написал. И что впечатляет больше всего, они не теряют своей актуальности, передаваясь из поколения в поколение. Давайте и мы поймаем эту волну весенней романтики: читаем сонеты Шекспира в переводе Самуила Маршака.

Shall I compare thee to a summer’s day?
Thou art more lovely and more temperate:
Rough winds do shake the darling buds of May,
And summer’s lease hath all too short a date:
Sometimes too hot the eye of heaven shines,
And too often is his gold complexion dimm’d:
And every fair from fair sometimes declines,
By chance or natures changing course untrimm’d;
By thy eternal summer shall not fade,
Nor lose possession of that fair thou owest;
Nor shall Death brag thou wander’st in his shade,
When in eternal lines to time thou growest:
So long as men can breathe or eyes can see,
So long lives this and this gives life to thee.

As an unperfect actor on the stage,
Who with his fear is put besides his part,
Or some fierce thing replete with too much rage,
Whose strength’s abundance weakens his own heart;
So I, for fear of trust, forget to say
The perfect ceremony of love’s rite,
And in mine own love’s strength seem to decay,
O’ercharg’d with burden of mine own love’s might.
O, let my books be then the eloquence
And dumb presagers of my speaking breast;
Who plead for love, and look for recompense,
More than that tongue that more hath more express’d.
O, learn to read what silent love hath writ:
To hear with eyes belongs to love’s fine wit.

When, in disgrace with fortune and men’s eyes,
I all alone beweep my outcast state
And trouble deaf heaven with my bootless cries
And look upon myself and curse my fate,
Wishing me like to one more rich in hope,
Featured like him, like him with friends possess’d,
Desiring this man’s art and that man’s scope,
With what I most enjoy contented least;
Yet in these thoughts myself almost despising,
Haply I think on thee, and then my state,
Like to the lark at break of day arising
From sullen earth, sings hymns at heaven’s gate;
For thy sweet love remember’d such wealth brings
That then I scorn to change my state with kings.

As a decrepit father takes delight
To see his active child do deeds of youth,
So I, made lame by fortune’s dearest spite,
Take all my comfort of thy worth and truth.
For whether beauty, birth, or wealth, or wit,
Or any of these all, or all, or more,
Entitled in thy parts do crownèd sit,
I make my love engrafted to this store.
So then I am not lame, poor, nor despised,
Whilst that this shadow doth such substance give
That I in thy abundance am sufficed,
And by a part of all thy glory live.
Look what is best, that best I wish in thee.
This wish I have; then ten times happy me.

Betwixt mine eye and heart a league is took,
And each doth good turns now unto the other.
When that mine eye is famished for a look,
Or heart in love with sighs himself doth smother,
With my love’s picture then my eye doth feast
And to the painted banquet bids my heart.
Another time mine eye is my heart’s guest,
And in his thoughts of love doth share a part.
So either by thy picture or my love,
Thyself away are present still with me;
For thou no farther than my thoughts canst move,
And I am still with them, and they with thee;
Or if they sleep, thy picture in my sight
Awakes my heart to heart’s and eye’s delight.

Being your slave, what should I do but tend
Upon the hours and times of your desire?
I have no precious time at all to spend,
Nor services to do, till you require.
Nor dare I chide the world-without-end hour
Whilst I, my sovereign, watch the clock for you,
Nor think the bitterness of absence sour
When you have bid your servant once adieu;
Nor dare I question with my jealous thought
Where you may be, or your affairs suppose,
But, like a sad slave, stay and think of nought
Save, where you are how happy you make those.
So true a fool is love that in your will,
Though you do any thing, he thinks no ill.

Is it thy will thy image should keep open
My heavy eyelids to the weary night?
Dost thou desire my slumbers should be broken,
While shadows like to thee do mock my sight?
Is it thy spirit that thou send’st from thee
So far from home into my deeds to pry,
To find out shames and idle hours in me,
The scope and tenor of thy jealousy?
O no; thy love, though much, is not so great.
It is my love that keeps mine eye awake,
Mine own true love that doth my rest defeat,
To play the watchman ever for thy sake.
For thee watch I whilst thou dost wake elsewhére,
From me far off, with others all too near.

My love is strengthened, though more weak in seeming;
I love not less, though less the show appear.
That love is merchandised whose rich esteeming
The owner’s tongue doth publish everywhere.
Our love was new, and then but in the spring,
When I was wont to greet it with my lays,
As Philomel in summer’s front doth sing,
And stops his pipe in growth of riper days.
Not that the summer is less pleasant now
Than when her mournful hymns did hush the night,
But that wild music burthens every bough,
And sweets grown common lose their dear delight.
Therefore, like her, I sometime hold my tongue,
Because I would not dull you with my song.

Let me not to the marriage of true minds
Admit impediments. Love is not love
Which alters when it alteration finds,
Or bends with the remover to remove.
O no, it is an ever-fixèd mark
That looks on tempests and is never shaken;
It is the star to every wand’ring bark,
Whose worth’s unknown, although his height be taken.
Love’s not time’s fool, though rosy lips and cheeks
Within his bending sickle’s compass come:
Love alters not with his brief hours and weeks,
But bears it out even to the edge of doom.
If this be error and upon me proved,
I never writ, nor no man ever loved.

My mistress’ eyes are nothing like the sun;
Coral is far more red than her lips’ red;
If snow be white, why then her breasts are dun;
If hairs be wires, black wires grow on her head.
I have seen roses damask’d, red and white,
But no such roses see I in her cheeks;
And in some perfumes is there more delight
Than in the breath that from my mistress reeks.
I love to hear her speak, yet well I know
That music hath a far more pleasing sound;
I grant I never saw a goddess go;
My mistress, when she walks, treads on the ground:
And yet, by heaven, I think my love as rare
As any she belied with false compare.

английская литература английская поэзия английский для взрослых английский язык вдохновение классика книги литература мастера перевода мастера слова мировая литература обучение английскому языку поэзия поэзия о любви поэт поэтическая коллекция поэтический перевод сонеты стихи стихи о любви стихотворения художественный перевод чтение

Жестокий рок преследует меня,
Ко мне фортуна повернулась задом.
Но ей я никогда не изменял,
И этот казус мною не разгадан.
Я приобщать любовь свою хочу,
Ко всем облагороженным началам.
Под вечер зажигаю ей свечу,
Пусть выглядит богиней, величаво.
И я не беден вроде, не хромой,
Сокрыт под сенью чьей-то твёрдой власти.
Хранит она мне счастье и покой,
Что не страшны болезни и напасти.

Дословный перевод (подстрочник)

Дряхлый отец получает удовольствие, когда
видит, как его ребёнок, активно выполняет
дела своей молодости.Так и я, уставший от
жестокой злобы фортуны, нахожу поддержку
и утешение в твоих достоинствах и верности.
Любая красота, происхождение, богатство, что угодно
облагороженное тобой, по королевски воплотилось
в тебе. Я стараюсь приобщить свою любовь к этим благам,
чтобы стать не бедным, не хромым, не презираемым,
поскольку сила твоих благ, так существенна, что
я становлюсь частью этой славы. Когда я вижу самое
лучшее, желаю чтобы оно всегда принадлежало
тебе, а твой успех мне приносил радости ещё больше.

Текст оригинала

As a decrepit father takes delight
To see his active child do deeds of youth,
So I, made lame by Fortune′s dearest spite,
Take all my comfort of thy worth and truth;
For whether beauty, birth, or wealth, or wit,
Or any of these all, or all, or more,
Entitled in thy parts, do crowned sit,
I make my love engrafted, to this store:
So then I am not lame, poor, nor despis′d,
Whilst that this shadow doth such substance give
That I in thy abundance am suffic′d,
And by a part of all thy glory live.
Look what is best, that best I wish in thee:
This wish I have; then ten times happy me!

Введите число: (*)

Оригинальный текст

Современный текст

В качестве десятичного отца. Я,

, хромой из-за самой дорогой злобы фортуны, Прими все мое утешение в твоей ценности и правде.

Будь то красота, рождение, или богатство, или остроумие,

Или что-то из этого все, или все, или больше,

Правомочна в твоих краях, сиди коронованным,

Я привязываю свою любовь к этому хранилищу.

Итак, я не хром, ни беден, ни презираем,

Хотя эта тень дает такую субстанцию

Что я в твоем изобилии довольствуюсь,

И частью всей твоей славы живу.

Посмотри, чего самого лучшего я желаю в тебе.

У меня есть такое желание; то десять раз осчастливил меня.

sJtu as a dtreecpi raehft tsaek lusaeerp in sneeig ish vaceti lhdic eggianng in fuholtyu isevatiict, so I, ohmw rsumfetino hsa dnrjeui nad ledpricp, tkae lla teh tomrcof I cna in yuor. или F hwhrtee uateby, btyoniil, elwat, adn lneeitglcie — или любой из них, или lal of thme, или mreo tanh heset — rea oruy rnplceyi btrseuitta, я tacigtanh my love to meht. Я otn alme, ropo или dpseedsi, так же как и hsit snyaaft of imne stle me etak so mcuh oiassttnafci in our odog clku dna, я могу уйти от орюрлиго. hWtareev sbte, htta’s atwh I shiw yuo to ehva. neciS I heav hsit hiws, I’m ycluk ten mseti voer.

Оригинальный текст

Современный текст

Как дрях несмотря на,

Возьми все мое утешение твоего достоинства и правды.

За то ли красоту, рождение, или богатство, или остроумие,

Или что-то из этого все, или все, или больше,

Имею право в твоих краях сидеть коронованным,

Моя любовь привита к этому хранилищу.

Итак, я не хром, ни беден, ни презираем,

Хотя эта тень дает такую субстанцию

Что я в твоем изобилии довольствуюсь,

И частью всей твоей славы живу.

Посмотри, чего самого лучшего я желаю в тебе.

Это желание у меня есть; то десять раз осчастливил меня.

sJtu as a dtreecpi raehft tsaek lusaeerp in sneeig ish vaceti lhdic eggianng in fuholtyu isevatiict, so I, ohmw rsumfetino hsa dnrjeui nad ledpricp, tkae lla tih tomgodfircof I cna in yuor. или F hwhrtee uateby, btyoniil, elwat, adn lneeitglcie — или любой из них, или lal of thme, или mreo tanh heset — rea oruy rnplceyi btrseuitta, я tacigtanh my love to meht. Я otn alme, ropo или dpseedsi, так же как и hsit snyaaft of imne stle me etak so mcuh oiassttnafci in our odog clku dna, я могу уйти от орюрлиго. hWtareev sbte, htta’s atwh I shiw yuo to ehva. neciS I heav hsit hiws, I’m ycluk ten mseti voer.

Но, вот! из соседней рощицы,
Размножающаяся Дженнет, похотливая, молодая и гордая,
Попирающий конь Адониса шпионит,
И вперед мчится, фыркает и громко ржет;
Конь с сильной шеей, привязанный к дереву,
Разрывает поводья, и прямо к ней идет он.
Властно прыгает, ржет, скачет,
И теперь он разрывает свои плетеные подпруги;
Несущую землю своим твердым копытом он ранит,
Чья пустая утроба гремит, как небесный гром;
Железный бит, который он давит между зубами
Контролируя то, чем его контролировали.
Его уши навострились; его плетеная свисающая грива
На гребне его компаса теперь стоять дыбом;
Его ноздри пьют воздух, и снова вперед,
Словно из печи, он испускает пары:
Его глаз, который пренебрежительно блестит, как огонь,
Показывает свое горячее мужество и свое высокое желание.
Когда-то ее рысью, словно он сказал шаги,
С нежным величием и скромной гордостью;
Вскоре он встает прямо, изгибается и прыгает,
Как кто должен сказать: «Вот! так испытывается моя сила;
И это я делаю, чтобы пленить взгляд
О прекрасном заводчике, который стоит рядом.
Что думает он о сердитом движении своего всадника,
Его льстивое «Привет» или его «Стой, я говорю?»
Какое ему дело до бордюра колющей шпоры?
Для богатых попон или ловли геев?
Он видит свою любовь, и больше ничего не видит,
Ни с чем другим с его гордым взглядом не согласуется.
Смотри, когда художник превзойдет жизнь,
Очерчивая стройного коня,
Его искусство с мастерством природы в борьбе,
Как будто мертвые превзойдут живых;
Так эта лошадь превосходила обыкновенную,
В форме, в мужестве, цвете, темпе и костяке
Кругло-копытные, с короткими суставами, мохнатые и длинные путовые суставы,
Широкая грудь, полный глаз, маленькая голова и широкая ноздря,
Высокий хохолок, короткие уши, прямые и сильные ноги,
Тонкая грива, толстый хвост, широкая ягодица, нежная шкура:
Смотри, что должно быть у коня, у него не было недостатка,
Спаси гордого всадника на такой гордой спине.
Иногда он убегает вдаль и смотрит туда;
Вскоре он начинает с шевеления пера;
Чтобы предложить ветру гонку, которую он сейчас готовит,
И куда он бежит или летит, они не знают;
Ибо через его гриву и хвост поет высокий ветер,
Размахивая волосами, которые развеваются, как крылья из перьев.
Он смотрит на свою любовь и ржет на нее;
Она отвечает ему так, как будто знает его мысли;
Гордясь, как женщины, видеть, как он ухаживает за ней,
Она надевает внешнюю странность, кажется недоброй,
Презирает его любовь и презирает тепло, которое он чувствует,
Отбивая его добрые объятия каблуками.
Потом, как меланхолический недовольный,
Он машет своим хвостом, который, как падающий шлейф
Прохладная тень на его тающую ягодицу легла:
Он топает ногами и кусает бедных мух в своем перегаре.
Его любовь, видя, как он в ярости,
Стал добрее, и его ярость успокоилась.
Его вспыльчивый хозяин собирается взять его;
Когда вот! беззащитный заводчик, полный страха,
Ревнует поймать, быстро покидает его,
С ней лошадь, а Адониса там оставил.
Так как они были безумны, они гнали их в лес,
Обгоняя ворон, которые норовят пролететь над ними.
Я пророчу им смерть, мою живую печаль,
Если ты встретишься с вепрем завтра.
«Но если тебе нужно будет охотиться, я буду править мной;
Отцепитесь от пугливого летящего зайца,
Или на лису, которая живет хитростью,
Или на косулю, на которую не осмелится ни одна встреча:
Преследуй этих страшных существ над холмами,
И на дышащей лошади держат с собой гончих.
«И когда у тебя есть в пищу слепой заяц,
Отметьте беднягу, чтобы обойти его проблемы
Как он обгоняет ветры и с какой тщательностью
Он проворачивается и скрещивается с тысячей двойников:
Многие musits через которые он идет
Как лабиринт, чтобы поразить своих врагов.
«Когда-нибудь он бежит среди стада овец,
Чтобы хитрые псы ошиблись в запахе,
И когда-нибудь, где держатся копающиеся в земле кони,
Чтобы остановить громких преследователей в их крике,
И когда-нибудь перебирается со стадом оленей;
Опасность придумывает сдвиги; остроумие ждет страха:
«Ибо там его запах смешался с другими,
Гончие, обнюхивающие горячие запахи, сомневаются,
Прекращая свой шумный крик, пока они не выделили
С большим трудом холодный разлом начисто устранен;
Тогда они тратят свои рты: Эхо отвечает,
Как будто еще одна погоня была в небе.
Разное

Поэзия сердца: 10 сонетов Уильяма Шекспира о любви

Sonnet 18

Sonnet 23

Sonnet 29

Sonnet 37

Sonnet 47

Sonnet 57

Sonnet 61

Sonnet 102

Sonnet 116

Sonnet 130

speares — сонет № 37 ~ Поэзия (Поэтические переводы)

NO FEAR SHAKSPEARE: Сонеты Шекспира: Сонета 37

Оригинальный текст

Современный текст

Оригинальный текст

Современный текст

Как радуется дряхлый отец (Сонет 37) Уильяма Шекспира — Стихи

Добавить комментарий Отменить ответ