Крах на Уолл-Стрит 1929 года. Черная пятница 25 октября 1929

Крах на Уолл-Стрит 1929 года

Начало. 24 октября 1929 г., «черный четверг»

Утром, толпы акционеров встали вокруг здания биржи в Нью-Йорке. Тысячи людей просто молча смотрели на NYSE. Там же был будущий британский премьер, Уинстон Черчилль, вложивший (и впоследствии потерявший) в ценные бумаги, целое состояние. Именно в этот день, для него устроили экскурсию на биржу.

Городские власти выслали на Уолл-стрит 400 конных полицейских, опасаясь штурма фондовой биржи.

В 10.00 торги начались. Индекс Доу-Джонса равен 381,17 пункта. Акции, резко просевшие в среду, начали дорожать. За считанные минуты, ряд бумаг прибавили в цене от половины доллара, до 11 долларов за штуку.

В 10.10 прошла покупка пакета в 13 тысяч акций «Паккарда».

10.10-10.25 – цены устойчивы, торги небольшими количествами бумаг идут ровно.

10.25. Внезапно появился на продажу большой объем акций «Дженерал Моторс». Не совсем обычное предложение для начала дня. Такие объемы предлагались, как правило, в конце сессии, на пике цены. И вот здесь, что-то случается и происходит большой перелом бычьего тренда. Цена одной акции «Дж.М» летит вниз на 80 центов.

В 10.30 брокеров стали заваливать приказами продавать по максимально возможной цене. Говоря современным фондовым языком, появился шквал рыночных заявок на продажу.

11.30. На балконе биржи – крики и стоны. Брокеры бегают и толкаются, сняв пиджаки, пытаясь выполнить клиентские приказы.

Телеграфная лента с ценами акций безнадежно отстала от реальных, стремительно падающих котировок.

Брокеры требуют от клиентов немедленно пополнить маржу (обеспечение) под приобретенные ранее бумаги. Большинство инвесторов, не имея средств, не в состоянии это сделать. Открытые длинные позиции принудительно ликвидируются, что провоцирует лавину продаж и дальнейший ценовой обвал. Включается цепная реакция или принцип домино.

Владельцы пытаются избавиться от таких, казавшихся прибыльными, вложений. По любой цене. Общий объем проданных бумаг в тот день составил почти 13 млн. штук. Неслыханное число. Но время антирекордов только началось.

12.30. Какой-то мужчина без пиджака пробивает себе путь через толпу к банку Моргана. Это хорошо знакомый своими высказываниями, Чарльз Митчелл. Вскоре, у Моргана произошло экспресс-совещание, посвященное спасению фондового рынка Америки. Крупнейшие финансисты: Митчелл, Морган, Уитни (вице-президент NYSE) приняли решение создать многомиллионный фонд для поддержки акций базовых компаний США.

В тот же день, Уитни, Рокфеллер, Митчелл, лично или от своего имени, отдают приказы на покупку крупных пакетов US Steel и других флагманов американской индустрии. Происходит это прямо в зале биржи. Падение приостановлено. К сожалению, только временно.

Вечер. 35 крупнейших банковских учреждений Уолл-стрит распространяют совместное заявление.

Его основные тезисы:

«Положение на бирже, в целом, устойчиво».«С финансовой точки зрения, состояние дел лучше, чем когда-либо в последние месяцы». «Худшее осталось позади».

Это последние позитивные сообщения октября 29-го года.

25 октября 1929 г., «черная пятница»

Временная стабилизация рынка. Цены оттолкнулись от дна, обозначенного «черным четвергом», и предприняли попытку роста. Маклеры разгребали завалы из вчерашних поручений инвесторов. Отставание телетайпной информации от реальной, в определенные моменты, составляло на четыре часа.

26 октября 1929 г., суббота

Биржа открылась на 2 часа. Курс акций стабилен. Обрабатывая клиентские приказы, брокеры ночуют прямо в офисах.

28 октября 1929 г., «черный понедельник»

Утро. Настроение в среде биржевых игроков можно выразить одним словом - «надежда». Циркулируют слухи об очень крупных заказах на покупку. Вновь, здание NYSE окружили тысячи людей. Пришли и те, у кого были деньги, рассчитывая выгодно приобрести подешевевшие акции.

10.00 — с ударом гонга началась торговая сессия. Вместо роста котировок, их стремительное падение. «Юнайтид Стил» - минус $1,25, «Дженерал Электрик» - минус $7,5. Обвал приобрел лавинообразный характер.

13.00. Телеграфная биржевая информация опаздывает на 58 минут.

К окончанию торгового дня, своих владельцев поменяли свыше 9 млн. акций. Несколько меньше, чем в «черный четверг», но падение цен был куда более глубоким. Индекс Доу-Джонса потерял почти 13%, что соответствовало потери капитализации рынка на 14 млрд. долларов.

Вечер. Очередное «антикризисное совещание» у Моргана. «Акулы Уолл-стрит» дали знать, что они не будут больше поддерживать рынок и уже никого не намерены спасть. Каждый за себя...

29 октября 1929 г., «черный вторник»

10.00 — удар гонга заглушили крики: «Двадцать тысяч акций – по максимальной цене! Тридцать тысяч – продать! Пятьдесят тысяч – продать!». «Вестингауз» обвалился за 60 секунд на целых два доллара. «Дженерал Электрик» терял по доллару за каждые десять секунд.

10.30 — продано уже более 3,2 млн. акций. За полчаса торгов капитализация снизилась на два с лишним миллиарда. Ценные бумаги автомобильных, угольных, железнодорожных и металлургических компаний превращались в фантики за считанные минуты.

На бирже наступил «конец света».

Брокеры дрались между собой, вцепившись друг другу в волосы. Вокруг крики: «Я разорен». Президент фондовой биржи, господин У. Кроуфорд, полетел в сторону под напором людского потока. Маклеры рыдали, потеряв рассудок. Многие становились на колени и молились прямо в торговом зале. Большая масса игроков устремилась в ближайшую к бирже церковь Святой Троицы и уже там возносила молитвы Всевышнему. Мало посещаемый в будни собор, был переполнен до самого конца дня.

13.00 - число акций, поменявших владельцев, превысило 12,6 млн. штук. Крупнейшие финансисты дважды собирались на совещания, но никакие итоговые резолюции не публиковались.

Конец биржевой сессии. Стоимость некоторых акций чуть отскочила, нащупав дно. Ряд спекулянтов предприняли попытку сыграть на повышение. Общий объем реализованных во вторник бумаг составил 16,3 млн штук. Доу потерял 11,73%, опустившись до уровня 230.

Итоги «черных дней» 24-29 октября были воистину ужасны. Падение Доу от закрытия 24.10 составило 20%, а обвал с максимума такого близкого и такого беззаботного сентября — 40%! За пять дней рынок «похудел» на 30 млрд. долларов, что превысило все расходы США на Первую мировую войну. Для тысяч и тысяч игроков наступил финансовый крах и полное разорение. На многие месяцы и годы, рынок покинула надежда и взаимное доверие. А легкость и простота делать деньги на акциях, ушли навсегда. Эпоха чистильщиков обуви, изучающих биржевые сводки в «Уолл-стрит джорнел» канула в лету.

Последующие дни и годы. Великая депрессия

30 октября, быки предприняли отчаянную попытку взвинтить биржевой курс на купленных за бесценок, во вторник, акциях. Кое-что им удалось. Индекс Доу-Джонса взлетел на 12,34%, почти до 260 пунктов. 30.10.1929 занимает третье место в истории лучших дней Доу. 31-го числа, курс поднялся еще на 21 пункт. Но это была кратковременная победа. «Они выиграли сражение, но проиграли войну».

Газеты, вновь, наполнились оптимистичными высказываниями Гувера, Рокфеллера, Форда и Слоуна (президента «Дженерал Моторс»). Мол, все в порядке и худшее позади. Но ряды оптимистов таяли, как снег под весенним солнцем.

Постепенно, газетные полосы заполнялись историями совсем другого настроения.

В черте Нью-Йорка, в Гудзоне, выловили тело брокера. В его карманах - 9,4 доллара и несколько клиентских телеграмм. Банкиры кончали жизнь выстрелом в голову, а промышленники, отравляясь газом. Два маклера шагнули вниз из окна отеля, сцепившись за руки.

У портье гостиниц вошла в моду черная шутка: «Вам номер для жилья или для прыжков?»

За октябрь 1929-го, индекс потерял 20,36%, а за весь год — 17,17%. Как показало ближайшее время, это был совсем не худший показатель. В следующем 1930-м, Доу обвалился на 33,77%, а в 1931 г. — на 52,67%. В 1932-ом он составлял всего около 40 пунктов! Снижение произошло на 90%. По сути, на какое-то время, американский рынок акций почти исчез.

Фондовый коллапс «удачно» дополнился банковским кризисом небывалой величины. К 1931 году, обанкротилось 2000 американских банков. У американского вкладчика не было шансов. То, что не пропало на бирже, утонуло с банковской структурой США.

В Соединенных Штатах началась Великая депрессия, длившаяся до Второй мировой войны. Произошло, как в известной поговорке: «За все надо платить», Вот только играли на бирже многие, а платили уже все.

Пришла эра «Гувервиллей», поселений из картонных коробок, и «гуверовских одеял», газет, которыми укрывались бездомные. Проходили «голодные марши». И это, в еще совсем недавно сытой Америке! Организованный летом 1932 года, поход на Вашингтон 25 тысяч ветеранов 1914-18 гг., был разгромлен правительственными войсками. Не обошлось без жертв. Военными командовали будущие американские герои Второй мировой — Дуглас Макартур и Дуайт Эйзенхауэр.

Экономический кризис накрыл почти весь земной шар. Исключение составил, по понятным причинам, СССР. Промышленность Великобритании и Германии была отброшена к показателям 1890-х годов, а производство в Японии, к началу тридцатых, сократилось на 32%. Какой выход из кризиса нашли Германия с Японией широко известно. Но это уже совсем другая история...

Уроки «Великого краха»

Можно ли было предугадать ситуацию на американском фондовом рынке в конце октября 1929-го?

Трудный вопрос. Мировая экономика имеет цикличный характер и кризисы ее неотъемлемая часть. Но такой кризис...

Тем не менее, можно выделить несколько признаков надвигавшейся катастрофы.

1. Многолетний разогрев рынка. Бычья тенденция продолжалась долгие 8 лет — с 1921 по 1929 год. Сотни процентов подъема цены на акции никак не подкреплялся ростом реальных объемов производства. Надувался огромный пузырь. Крах был только вопросом времени.

2. Вовлечение миллионов простых неквалифицированных инвесторов в сложную биржевую игру. Когда все растет, не нужно большого ума зарабатывать на этом. Но смена тренда, короткая или длительная, уже требует опыта, точного расчета, просто специальных знаний. Надо знать, как страховать риски, диверсифицировать вложения, ограничивать потери. Надо уметь вовремя выйти с рынка. Это не по силам миллионам и миллионам.

3. Ипотечные сигналы. Крах рынка флоридской недвижимости летом 1929-го произошел накануне черных биржевых дней октября.

Ипотечные проблемы 2006 года в США стали прологом к большому финансовому кризису 2007-08 годов. Фондовый рынок Америки обвалился в конце 2008 — начале 2009 года. 15.09.2008 обанкротился один из крупнейших в мире инвестиционных банков, Lehman Brothers, основанный в далеком 1850 г.

Вывод — нужно внимательно отслеживать ситуацию на рынке недвижимости. Это особенно важно на фоне того, какое огромное количество производных ценных бумаг (деривативов), привязанных к ипотечным кредитам, обращается на финансовых площадках. Невыплаты по ипотеке, приводят к цепной реакции неплатежей на рынке ипотечных деривативов. Следствие — общее падение фондового рынка.

4. Покупка акций, преимущественно, только на маржу.

Для подавляющего большинства мелких игроков, рынок октября 29-го «схлопывался» из-за невозможности пополнить маржу (гарантийное обеспечение) под открытую длинную позицию (позицию на покупку).

Оперируя суммой в 500 долларов, можно было купить пакет на 50000. Разницу (плечо) кредитовал брокер. Рынок идет вверх — отлично. Но если направление меняется, инвестор должен пополнить маржу или закрыть позицию. В противном случае, брокер закрывает ее принудительно, за счет гарантийного депозита. Лавина таких закрытий продавливает рынок все ниже и ниже и провоцирует обвал.

Морган проводил миллиардные транзакции с капиталом, всего лишь, в 80 млн. долларов. После его смерти, Ротшильд едко заметил: «Так он совсем не богат!»

Многолетний и неограниченный рост числа маржинальных позиций с большими «плечами» — еще один сигнал к выходу с рынка.

Выиграл ли кто-то на большом крахе?

Были и такие. Конечно, отнюдь не рядовые игроки. Биржевая история сохранила два имени: Джесси Ливермор и Джозеф Кеннеди. Оба сыграли на понижение, угадав разворот рынка.

«Вундеркинд» Ливермор уже имел опыт такой игры во время биржевого кризиса 1907 года. Молва гласит, что тогдашние руководители NYSE лично просили его прекратить «разрушать рынок». На том кризисе Джесси заработал свой первый миллион. К октябрю 1929 года, 52-летний Д. Ливермор пришел в пике формы. Разглядев начало медвежьего тренда, а по некоторым мнениям, и спровоцировав его, он заработал баснословную для того времени сумму в 100 млн. долларов. Но рынок доконал и Джесси. В 1940-м, он застрелился в отеле «Шерри-Нидерланд» в Нью-Йорке, будучи в очередной раз полностью разоренным.

Вторая легенда «Уолл-стрит», Джозеф Кеннеди, отец Джона Кеннеди, сколотил свое состояние на срочных инструментах в эпоху большого краха. Ему приписывают знаменитую фразу о первом миллионе: «Чтобы получить миллион, вы должны быть коварным, грубым, хитрым, безжалостным, прирождённым игроком. Кроме того, вы должны работать, как проклятый». В 1934 году, Кеннеди стал первым руководителем американской комиссии по ценным бумагам и биржам, SEC. В 1938-40 гг. - послом США в Великобритании.

utmagazine.ru

Управляемый кризис 1929 года в США или как крах и панику превратить в дивиденды — Информационно-аналитический Центр (ИАЦ)

После первой мировой войны Соединённые Штаты, казалось, встали на путь экономического процветания. Переживала бум промышленность, особенно производство машин и товаров. Большинство людей имели работу, а те, кто вкладывал деньги в акции новых предприятий, быстро наживали состояния. Но затем, в октябре 1929 года, всё неожиданно рухнуло. «Вдруг» началась Великая депрессия — всемирный резкий спад в торговле, когда предпринима­тельству был нанесён удар, а миллионы людей потеряли работу. Поче­му же это произошло? Было ли это неожиданно для всех или кто-то подготовился, а может даже — стоял за этим. Кто могли быть эти люди?

Биржевой крах в Нью-Йорке в 1929 году заключался в том, что с четверга 24 октября акции, которые до этого массово и постоянно росли в цене, начали резко дешеветь. Множество американцев ранее покупали акции, так как они постоянно дорожали, обеспечивая доход владельцу. Для покупки акций брались кредиты. В четверг 24 октября 1929 года какое-то событие привело к резкому изменению движения цены акций с роста на падение. В любом случае, в 2002 году член Совета управляющих ФРС Бен Шалом Бернанке в публичной речи (в честь празднования 90-летнего юбилея Милтона Фридмана) признал, что Великая депрессия была организована Федеральной резервной системой. Поэтому, логично предположить, что и Биржевой крах, запустивший депрессию, был организован также частными банкирами, которые владеют ФРС.

Результатом Биржевого краха стало обнищание населения, которое не смогло отдать долги за купленные акции, и банкротства банков, которые также вкладывались в акции. Невозвраты кредитов привели к резкому увеличению процента по новым кредитам, что затормозило экономику и потребление, что в свою очередь привело к безработице.

Но были люди, которые в этих условиях получили прибыль. Возможно, владельцы банков ФРС смогли скупить в разы подешевевшие активы и избавиться от множества мелких конкурентов в лице обанкротившихся частных банков. Похожее событие имело место в 1815 году, когда Натан Ротшильд скупил весь английский фондовый рынок, предварительно опустив его цену с помощью хитрого обмана лондонских брокеров.

Возможно, прибыль, полученная владельцами ФРС на бедствии американцев, была направлена на финансирование фашизма для уничтожения Сталина, отстранившего от управления Россией Троцкого, ставленника международных банкиров. Не исключено, что депрессия была вызвана именно для того, чтобы обеспечить это финансирование. Германия была ещё слабой. Для её усиления и захвата власти в ней нужными финансовому интернационалу и заправилам Запада силами требовались огромные средства. Рассмотрим более подробно ход событий того времени.

В 20-х годах экономика США находилась на подъёме, за период с 1925 года по 1929 год ВВП вырос на 14.3 % с 90,5 до 103,6 млрд.долл.

В экономической идеологии того времени доминировала доктрина невмешательства государства в экономику «laissez faire», постулирующая, что рыночные силы имеют неограниченные возможности для саморегулирования. Экономическое процветание породило теорию «просперити» (prosperity) — вечного экономического процветания, на деле оказавшейся иллюзией.

К 1928 году экономический цикл подошёл к состоянию замедления, что нашло отражение в снижении потребительского спроса и сокращении капиталовложений в экономику. Несмотря на стремительный рост новых отраслей промышленности, в некоторых традиционных — лёгкой, угледобывающей промышленности, сельском хозяйстве стали проявляться признаки перепроизводства. Наибольшие проблемы были в аграрном секторе. Началось падение доходов фермеров, разорение и укрупнение сельских хозяйств.

Продолжался процесс концентрации производства, при котором тысячи мелких и средних предприятий поглощались более крупными. Около 200 крупнейших корпораций, среди которых выделялись финансовые группы Рокфеллера, Моргана, Меллона, Дюпона контролировали до 50 % национального богатства США. Концентрация капитала приводила к значительному социальному расслоению — около 0,1 % самых богатых граждан США имели около 34 % всех сбережений, при этом около 80 % граждан сбережений не имели. Такая ситуация негативно влияла на совокупный спрос, и, чтобы его стимулировать, компании стали развивать потребительский кредит — объём продаж в рассрочку составил от 5 до 8 млрд.долл.

ФРС предприняла попытку противостоять «посадке» и в 1927 году увеличила объём денежной и кредитной эмиссии. Это была одна из первых попыток оживления делового цикла. В августе 1927 года ФРС снизила ставку до 3,5 %. В то же время основной объём финансовых ресурсов попал не в промышленность, а был вовлечён на фондовый рынок, спекулятивные операции на котором стремительно раздували «мыльный пузырь». Б. Андерсон, главный экономист Чейз Манхэттен Бэнк, комментируя решение ФРС, уже тогда высказал самые серьёзные опасения:

«…мы подносим спичку к бочке с порохом» и «…выпускаем на волю непредсказуемые психологические силы спекулятивной заразы».

За период с начала 1928 по сентябрь 1929 индекс Dow Jones, включающий в себя акции ведущих промышленных компаний страны, вырос с уровня 190 по 382, т.е. почти в два раза, средняя стоимость акций увеличилась на 40 процентов. Объёмы продаж взлетели с 3 миллионов акций в день до более чем 12 миллионов. Спекулятивная лихорадка становилась все более Яростной. В состоянии эйфории находились десятки тысяч людей.

Общее число брокерских счетов составляло около 1,5 млн. Тогда же стали активно появляться инвестиционные компании, покупавшие акции на средства пайщиков. Широкий масштаб приняло манипулирование ценами и сговоры между спекулянтами, которые, опираясь на мощную информационную и финансовую поддержку, взвинчивали цены на нужные им бумаги. Превращая рынок в инструмент получения лёгких доходов, игроки постепенно подрывали его стабильность.

В биржевую лихорадку оказалось вовлеченной значительная часть населения, по некоторым оценкам от 15 до 25 млн.человек при его численности около 120 млн.чел., в первую очередь, наиболее обеспеченные слои. Биржевые данные передавались по телеграфу, котировки писались в многочисленных брокерских конторах мелом на школьных досках. Пессимисты считали, что в погоне за наживой американцы полностью потеряли благоразумие, и такое безрассудство будет рано или поздно наказано. Стремительный рост акций в свою очередь ещё более способствовал оттоку ресурсов из реального сектора, что стимулировало снижение его показателей. Рост фондового рынка порождал иллюзию экономического процветания.

Главную роль в те годы, как и ныне, играла ФРС.

В 1913 году вступил в силу закон о ФРС США. Федеральным в этой системе было только название. Система не была государственной, это был частный банк.

Пауль Варбург стал его первым президентом. Это — высший банк над всеми другими банками не только США, но после Бреттон-Вудса, на котором валюты были привязаны к доллара (об этом читайте «Денежная реформа 1947 года — наш ответ Бреттон-Вудским соглашениям» http://inance.ru/2016/02/dengi-1947/ И ролик: https://www.youtube.com/watch?v=v02F3mURaEg), и всего мира. Финансовая интернацистская олигархия на этот раз захватила власть в США без войн и революций.

За законом о ФРС последовала 16-я поправка к Конституции. Американское правительство теряло право печатать собственные деньги, чтобы финансировать собственную экономику.

Самыми крупными держателями акций ФРС были: банки Ротшильда в Лондоне и Париже, банк братьев Лазарь в Париже, сейф-банк Израэля Мозеса в Италии, банк Варбурга в Амстердаме и Гамбурге, банк Леманна в Нью-Йорке, банк «Кхун Леб» в Нью-Йорке, «Чейз Манхэттен Банк» Рокфеллера в Нью-Йорке, банк Голдмана Сакса в Нью-Йорке.

Были и те, кто был против этой системы. Например, конгрессмен Линдберг предупреждал, что закон о ФРС

«…учредил самый большой трест на свете. Когда президент подписывает этот закон, невидимое правительство властью денег… будет узаконено. Новый закон будет создавать инфляцию, когда бы тресты ни пожелали этого. Отныне, депрессии будут создаваться на научной основе».

В задачи ФРС входило обеспечение устойчивости доллара и финансовой системы в целом. Финансовая интернацистская олигархия прекрасно показала эту самую «устойчивость».

Ещё в 1907 году Якоб Шифф (Джейкоб Генри (Якоб Генрих) Шифф — американский банкир еврейского происхождения, филантроп и общественный деятель был одним из лидеров еврейской общины в США, снабжал деньгами Л. Д. Троцкого) сказал в одной из своих речей в Торговой Палате Нью-Йорка:

«Если у нас не будет центрального банка с исключительным контролем над предоставлением кредитов, то эта страна будет ввергнута в глубокий финансовый кризис в своей истории» (то ли угроза, то ли «предупреждение»).

Таким образом, принадлежащая частным лицам ФРС, уже более 100 лет управляет денежной массой и способна вызывать инфляцию и дефляцию по своему усмотрению.

В 1913 году, когда ФРС была создана, денежная масса на душу населения составляла около 148 долларов. К 1978 году она составляла 3691 долларов. Рост объёма денежной массы в несколько раз опережал рост объёма производства товаров, работ и услуг. Иными словами, стоимость доллара 1913 года, принятая за единицу, к 1978 году уменьшилась приблизительно до 12 центов (это должно означать то, что ФРС называет «устойчивым долларом»).

В январе 1968 года количество денег составляло 351 миллиард долларов, а в феврале 1980 года оно равнялось 976 миллиардам долларов. То есть, это увеличение до 278%. По существу, количество денег удваивается примерно каждые 10 лет. Однако, говорят, что такое увеличение денежной массы якобы не ведёт к инфляции.

Таким людям необходимо напомнить экономические основы: увеличение денежной массы, не подкреплённое эквивалентным ростом товарной массы, всегда вызывает инфляцию. А обеспеченность доллара золотом с 1973 года — переведена в область пошлых анекдотов.

В 1920 году ФРС устроила очередную панику. Тайная встреча правителей ФРС состоялась 16 мая 1920 года. На ней присутствовали только крупные банкиры. Результатом их работы в тот день было сокращение кредита (указание банкам требовать возврата невыплаченных долгов). Следствием этого явилось уменьшение национального дохода в следующем году на 15 миллиардов долларов, потеря работы миллионами людей, и снижение стоимости земель и крупных фермерских хозяйств на 20 миллиардов долларов.

Благодаря этому сокращению в руки банкиров попали огромные количества фермерской земли. Но это не всё. Этот процесс также передал им большое число банков тех, кто не мог удовлетворить требования ФРС и был вынужден продать свои банковские активы по заниженной цене тем, у кого были средства приобрести несостоятельные банки. Паника 1920 года разорила 5400 банков, которые попали в руки всё этой же интернацистской мафии.

Успех 1920 года побудил банкиров спланировать ещё одну акцию в 1929 году. И снова первым шагом было увеличение денежной массы, что и происходило с 1921 по 1929 годы. Денежная масса увеличилась с 31,7 миллиардов долларов до 45,7 миллиардов долларов. То есть, увеличилась примерно на 144%.

Затем, ФРС давала деньги частным банкам под 5%. Те ссужали их уже под 12% другим. Дополнительным фактором увеличения денежной массы (денег, предоставленных ФРС) являлись деньги, предоставляемые большими корпорациями. Например, в 1929 году корпорация American and Foreign Power (Дж. П. Морган) ссудила ссуды до востребования на 30.321.000 долларов. Корпорация Electric Bond and Share (Дж. П. Морган) — 157.579.000 долларов. И корпорация Standard Oil of New Jersey (Рокфеллеры) — 97.824.000 долларов.

Этот рост денежной массы принёс стране кратковременное процветание, и СМИ подталкивали американцев покупать на фондовой бирже. Их уверяли, что те, кто это сделал, зарабатывали кучу денег (прямо как в «старые добрые» времена с афёрой «МММ»).

Далее, биржевые ухари использовали один фокус с продажей акций. Этот фокус заключался в следующем.

Покупателя убеждали покупать акции (ценные бумаги, дающие право на прибыль) с оплатой всего лишь 10% их стоимости. Оставшиеся 90% покупатель брал у маклера в долг. По договору с покупателем этот маклер занимает деньги в долг у банка или у крупной корпорации.

Например, акция стоит 100 долларов. Но, поскольку покупатель платит всего 10% за акцию, то он платит за одну акцию не 100, а 10 долларов. На оставшиеся 90 долларов он может купить ещё 9 акций. Итого: 10 акций за 100 долларов + долг 900 долларов. Правда, было одно хитрое «но»: «24-часовая брокерская ссуда до востребования». Брокер мог потребовать в течение 24 часов полностью с ним расплатиться. У покупателя было 24 часа для выплаты долга, и он был вынужден либо продать акции, либо выплатить кредитору полную сумму долга.

Получалось, что когда бы брокеры ни пожелали, они могли потребовать от всех покупателей акций продать их одновременно: в одно и то же время, потребовав возврата всех займов. Подобные действия должны были ввергнуть в панику рынок ценных бумаг, когда все владельцы акций бросились бы продавать свои бумаги. А когда все продавцы предлагают свои акции одновременно, цены стремительно падают.

Когда всё было готово, Нью-Йоркские финансисты стали требовать возврата 24-часовых брокерских ссуд до востребования. Это означало, что биржевые маклеры и их клиенты должны были сразу выбросить свои акции на рынок, чтобы погасить задолженность. Это обрушило рынок ценных бумаг и вызвало крах банков по всей стране, так как банки, не принадлежавшие олигархии, в это время глубоко увязли с брокерскими ссудами до востребования, и наплыв требований скоро истощил банковские наличные запасы и банки были вынуждены закрыться.

Одним из очевидцев биржевого краха был Уинстон Черчилль, которого Бернард Барух (тот самый, который сказочно обогатился в Первую мировую войну в 200 раз) привёл на фондовую биржу 24 октября 1929 года показать всё финансовое могущество финансовой олигархии.

Чёрный четверг 24 октября 1929 — чёрная пятница 25 октября 1929 — рекорд продаж, для продажи предложено более 12 миллионов акций, в эти дни был дан старт возникновению кризиса, последствия которого донеслись и до Европы.

«Чёрная пятница» октября 1929 года вполне удалась.

ФРС, разумеется, «не пришла к ним на помощь» и многие банки (и частные лица) разорились. Банки, принадлежавшие интернацистской олигархии, уже отошли от дел с брокерскими ссудами до востребования без всякого ущерба для себя, а банки, не сделавшие это — разорились.

Самыми чёрными днями в истории биржи, однако, стали чёрный понедельник 28 октября 1929 года и чёрный вторник 29 октября 1929 года — на торгах, для продажи предложено больше чем 16 миллионов акций.

Финансисты и газетчики назвали эти дни «чёрным вторником» и «чёрным четвергом», ещё не подозревая, что на фоне последующих событий они будет выглядеть светло-серым. В течение этого дня на торги было выставлено 16 миллионов акций, и главный индекс упал на тринадцать процентных пунктов. Общие финансовые потери эксперты оценивают в 15 миллиардов долларов.

К концу недели американский фондовый рынок потерял уже 30 млрд долларов — больше, чем Соединенные Штаты потратили за всю Первую мировую войну.

В течение октября на нью-йоркской бирже стоимость акций снизилась примерно на 37 процентов. Рынок ценных бумаг развалился. А кто скупал эти обесцененные акции? Множество держателей акций было вынуждено продать их за смехотворные цены. Кто покупал все продававшиеся акции? Кто-то же их покупал! В книгах по истории обычно рассуждают обо всём, связанном с продажами, происходившими во время краха, но помалкивают обо всех покупках.

После биржевого краха 1929 года перераспределение денег и собственности изменилось капитально. Около 16000 банков (52% от общего числа) разорились и прекратили существование. 100 из 14100 банков (менее 1%) контролируют 50% банковских активов страны. 14 крупных банков владеют 25% депозитов. Одним — горе, другим — сказочные деньги и власть.

Вот что написал о покупателях Джон Кеннет Гэлбрейт в своей книге «Великий крах 1929»:

«Ничто не могло быть более искусно задумано, чтобы до предела увеличить страдание, а также обеспечить очень немногим возможности избегнуть общей беды. Удачливые биржевики, имевшие средства удовлетворить первое требование о внесении дополнительного обеспечения, тут же получали другое, не менее срочное, и если справлялись с этим, то получали ещё одно. В конце концов, из них выжимали все деньги, которые у них были, и они теряли всё. Человек, оставшийся при больших деньгах благодаря неофициальной информации, который к началу первого краха благополучно находился вне рынка, естественно возвращался, чтобы скупить всё почти даром».

Одним из таких «удачливых биржевиков», вовремя избавившимся от акций, был тот самый Бернард Барух. Он сказал:

«Я начал ликвидировать свои акции и вкладывать деньги в облигации и запас наличности. Я также купил золото».

Среди вовремя избавившихся от акций, был Джозеф П. Кеннеди — отец президента Джона Кеннеди, переставший играть на бирже зимой в 1928 —1929 годах. И многие другие, вовремя и неофициально предупреждённые.

Немногие понимали, что происходило благодаря этим махинациям банкиров. Одним из тех, кто это понимал, был конгрессмен Луис МакФэдден, сказавший после кризиса 1929 года:

«Когда был принят закон о ФРС, наш народ не осознал, что в Соединенных Штатах устанавливается мировая банковская система. Сверхгосударство, управляемое международными банкирами и международными промышленниками, действующими заодно, чтобы подчинить мир своей собственной воле. ФРС прилагает все усилия, чтобы скрыть свои возможности, но правда такова — ФРС незаконно захватила правительство. Она управляет всем, что происходит здесь, и контролирует все наши зарубежные связи. Она произвольно создаёт и уничтожает правительства».

И далее:

«Это было тщательно подготовленное событие. Интернациональные банкиры создали условия отчаяния, с тем чтобы стать правителями всех нас. Денежные и кредитные ресурсы США отныне полностью контролируются финансовыми группами Дж. П. Моргана (Первый Национальный банк) и Куна; Леба (Национальный Сити банк)».

Зять Рузвельта Кэтрис Б. Долл, бывший в те годы биржевым маклером на Уолл-Стрит, признался как это произошло:

«Крах произошёл из-за жажды денег. Вся операция производилась с беспощадной хитростью и энергией. Ущерб был огромным. В спекуляции на понижение самой по себе нет ничего незаконного, при том условии, что при этом не применяется разбойничья тактика, а по моему мнению, применявшаяся тогда тактика была недалека от этого. До сих пор я так и не усвоил урока, что самую большую и самую быструю выгоду могущественные банкиры и кредитные спекулянты извлекают из продаж накануне устроенного ими же краха».

23 мая 1933 года МакФэдден выдвинул обвинения против ФРС, вызвавшей биржевой крах 1929 года. Два раза наёмные убийцы пытались застрелить его, но оба раза неудачно. Впоследствии его отравили на банкете.

Нетрудно догадаться, что после такого перераспределения собственности и кризис закончился, и количество денег «само по себе» взяло и уменьшилось. Если в июле 1929 года их было 45,7 миллиарда долларов, то в июне 1933 года их стало 30 миллиардов долларов.

ФРС сегодня — это система из 12 крупных частных банков, которые могут эмитировать деньги и контролировать денежное обращение. ФРС выполняет функцию Центрального Банка США.

Государство США имеет сейчас совершенно нереальный долг («внутренние займы»). Но когда в СМИ об этом говорится, то совершенно замалчивается вопрос, а кому это государство должно? Ведь оно должно кому-то. Кому? Интернацистской финансовой олигархии — истинному хозяину сегодняшней Америки.

В 1930 году по инициативе тогдашнего вице-президента, известного масона Генри Уоллеса, был введён новый рисунок однодолларовой купюры — символа денег и финансовой мощи США.

На обороте доллара появилась египетская пирамида с возвышающимся над ней треугольником Всевидящего Ока. Пирамида состоит из 13 ярусов. Над оком надпись из 13 букв «Annuit Coeptis» («Он покровительствует нашему заговору»). Под пирамидой блестит надпись «The great seal» («Великая печать»). На этой купюре всюду проступает число 13. У египетской пирамиды ровно 13 ступеней. Орёл справа держит щит с 13 полосами. В его правой лапе — ветка акации с 13 листьями и 13 бутонами (символ масонства). Акация является священным деревом масонства, отверзающим могилу Адонирама, его легендарного основателя. В левой лапе орёл держит ровно 13 стрел (своего рода юрисдикция за каждой из ступеней пирамиды). Орёл в клюве держит ленту с надписью из 13 букв: «Epluribus Unum» («Из Множества — Одно» или «Единство во многообразиию). Над головой орла шестиконечная еврейская звезда Давида, составленная из 13 пятиконечных звёзд Соломона.

Внизу пирамиды приведён ключевой лозунг «NOVUS ORDO SECLORUM» (Новый Мировой Порядок). Этот лозунг однозначно показывает, на что стали претендовать новые хозяева США. Им Америки мало. Им весь мир подавай. Под их управлением и под гегемонией доллара. Очень полезно показывать эту надпись на долларе людям, которые всё время утверждают, что претензии заправил США на мировое господство — это всё плоды больного воображения конспирологов и антиглобалистов. Вся эта композиция старинных масонских символов была разработана по заданию Ротшильда, первый набросок сделал ещё Адам Вейсгаупт, а дизайнером стал масон Рерих. Но сама символика восходит ещё ко времени Древнего Египта.

Государственный Департамент США предлагает официальное толкование. Согласно ему, пирамида — это олицетворение надёжности страны, прочности её устоев.

Недостроенность пирамиды, оказывается, означает тот факт, что США будут расти и становиться всё более совершенными (что вызывает огромные сомнения). Но с чего бы доверять официальным трактовкам? Это весьма банальное забалтывание.

В дальнейшем интернацистская олигархия с помощью эмиссии доллара и других финансовых игр и махинаций полностью замордовала американское государство.

Последствиями краха нью-йоркской биржи, явившейся началом Великой Депрессии, были крахи на других американских биржах, которые взяли торги на себя.

Начались банкротства предприятий, безработица росла, а производство снижалось. Количество безработных в США с 1929 года до 1933 года выросло с 1,6 миллиона человек до 12,8 миллиона человек, безработица составляла 25 процентов.

Недовольные люди проводили так называемые голодные походы и быстро нарастало недоверие экономической системе.

Характерной чертой можно считать глубокое падение промышленного производства, которое в США в 1932 году составляло примерно половину от 1929 года.

Многие мелкие вкладчики поддались панике, начали забирать из банков свои вклады, что привело к разорению банков. В США в то время закрылось девять тысяч банков.

Падение цен акций, не останавливаясь, продолжалось до 1932 года.

США потребовались долгие четыре года, прежде чем им удалось выработать стратегию по улучшению экономической ситуации.

Была разработана и в течение 1933—37 годов за время президентства Франклина Рузвельта реализована экономическая программа New Deal («Новый курс»), основанная на государственном планировании. Речь шла о комплексе мероприятий и экономических и социальных реформ введённых в США с целью поддержать, оздоровить и реформировать экономику США во время Великой Депрессии.

Последствия захватили постепенно весь мир

Кризис постепенно расширялся и в другие страны, прежде всего в те, которые были в экономической зависимости от США.

Мировое промышленное производство снизилось на 38 процентов, внешняя торговля на 34 процента, количество безработных достигло 40 миллионов.

В Европе кризис больше всего проявился в Германии и Австрии, которые были зависимы от американского капитала. Следствием стали банкротства большого количества немецких и австрийских банков.

Кризис постепенно проявлялся и в ряде других европейских стран, например, в Англии дошло к девальвации фунта стерлингов. Начали разрушаться и другие валютные системы, привязанные к фунту, марке или американскому доллару.

Во Франции кризис начался только в конце 1931 года, прежде всего благодаря тому, что она никак не была зависима от англосаксонских рынков.

Быстро росла безработица. В 1932 году, к примеру, в Германии семь миллионов человек было без работы, безработица составляла 30 процентов. В Англии безработица достигла своего пика в 1932 году (22 процента), а в Австрии в 1933 году доросла до 29 процентов.

Кризис чувствительно проявился и в земледелии, где быстро снизились цены на продуктов питания. То же наблюдалось и во внешней торговле, где разгорался бой за новые рынки сбыта. Было необходимо заключить огромное количество международных картельных соглашений.

Из-за того, что произошёл крах экономики большинства стран мира, кроме Советского Союза, существовало в людском сознании мнение, что капитализм стоит у своего конца, и что кризис породила демократическая система. Это мнение было на руку фашистам, которые постепенно приходили к власти и обещали введение нового порядка. Можно констатировать, что Великая Депрессия считается одной из главных причин второй мировой войны.

Кризис меньше всего проявился в Советском Союзе

Советский Союз был одной из немногих стран, которую мировой экономический кризис не настиг, как другие страны. Это заслуга, прежде всего централизованного планирования управления экономики, ликвидации капиталистического сектора и коллективизации сельского хозяйства. Во многом Советский Союз смог использовать открывшиеся возможности для развития своей промышленности, ведь промышленники Запада стали более сговорчивыми во время кризиса.

Следует напомнить, что с момента основания в 1922 году СССР многими странами не признавался и был период установления дипломатических отношений между Советским Союзом и другими странами, который получил название «полосы признания» СССР мировым сообществом. К 1925 году более 20 государств восстановили дипломатические отношения с нашей страной. Из великих держав только США упорно отказывались идти на сближение с советским режимом до тех пор, пока в СССР не будет восстановлено право частной собственности и «демократические свободы», защитниками которых США уже тогда провозглашали себя. Тем не менее экономическое сотрудничество между двумя странами успешно налаживалось, на неофициальном уровне с советским правительством сотрудничали десятки американских предпринимателей, в том числе таких крупных, как А. Хаммер и Г. Форд. Строились заводы по концессиям (об этом подробнее читай статью «Смета индустриализации» http://inance.ru/2014/07/industry/).

Интересное совпадение, что именно к 1928 году советское правительство нашло более эффективный способ развития промышленности, нежели концессии, а именно — заключение индивидуальных контрактов с западными фирмами и отдельными специалистами. Запад мог отказывать СССР в кредитах, крупные фирмы — в поставках, но он не мог запретить инженерам ехать в СССР на заработки. Последний договор на концессию был заключён в марте 1930 года с предпринимателем Лео Верке (Leo Werke) — на производство зубоврачебных товаров.

Трудно сказать, сколько бы продлился кризис, если бы не Вторая мировая война. Огромные военные заказы, а затем и помощь (План Маршалла) разгромленной в труху Европе, позволили американской экономике восстановить устойчивый рост. Однако это была уже совсем не та экономика, что провалилась 15 лет назад в преисподнюю Великой Депрессии.

Штаты научились вести макроэкономическую политику, осознали пагубность дефляции и научились управлять денежной массой (вернее транслировать инфляцию во вне, в чужие экономики). Развал колониальной системы Британии открыл американским производителям недоступные ранее рынки, а утверждение доллара в качестве мировой валюты позволило начать экспорт денежной массы, минимизируя инфляционные риски эмиссии внутри США. «Демократическая» держава научилась жить в долг, стимулировать производство ожиданиями растущего потребления и кредитовать своих граждан на десятилетия вперёд.

Но главное — американские политики и финансисты окончательно осознали колоссальную силу и значимость войны как эффективнейшего допинга и топлива для своей экономики. С тех пор, уже больше 70-ти лет, Америка живёт и развивается благодаря политике «маленьких победоносных войн». Едва в стране намечается очередной спад — власти уже знают, что делать. Пафосная риторика очередной войны повышает котировки акций компаний, связанных с ВПК; на ожиданиях военных заказов растут биржевые цены на металлы и нефть, а в производящие секторы устремляется живительный поток долларов.

Соединённые Штаты избрали путь не феникса, но вампира: умного, беспощадного, умеющего летать и, главное, бессмертного до тех пор, пока можно подпитываться чужим гемоглобином. Именно в «чёрный четверг» 24 октября 1929 года, началось перерождение обычного капиталистического государства в глобального суперхищника, верного пса заправил глобального интернацистского проекта.

Нельзя сказать, что уроки 1929 года прошли даром. Именно под влиянием тех событий в 1934 году, когда фондовый рынок начал наконец расти, было принято решение о создании практически всесильной Комиссии по ценным бумагам и биржам (U.S. Securities and Exchange Commission, SEC), которая железной рукой правит на фондовом рынке США.

Была запрещена покупка акций в кредит, введена обязательная регистрация фондовых бирж и брокеров, сформулированы правила ведения дел по доверенности. Комиссия предписала компаниям, акции которых котируются на бирже, раскрывать значимую информацию о себе. Также с тех пор на биржах практикуется приостановление торгов в случае слишком резких движений в ту или иную сторону. Это не позволяет начавшемуся падению перейти в самоподдерживающийся режим, как это было в 1929 году.

Однако все эти меры не помогли предотвратить ни Азиатский кризис 1997 — 1998 годов, ни «крах доткомов» в 2001 году, ни «ипотечный кризис» 2007 — 2008 годов, не говоря уже о многочисленных более локальных кризисах.

И можно уверенно утверждать, что пока существует фондовый рынок, на нём то и дело будут надуваться новые пузыри. Хотя благодаря опыту 1929 года их схлопывание обойдется гораздо меньшими потерями. Но в будущем эту грыжу экономики необходимо вырезать!

«Черный октябрь» Америки.http://smart-lab.ru/blog/145710.phpКрах на Уолл-Стрит 1929 годаhttp://utmagazine.ru/posts/13459-krah-na-uoll-strit-1929-godaКрах на Уолл-стрит. 1929 годhttps://www.forextimes.ru/foreks-stati/krax-na-uoll-strit-1929-gРождение вампираhttp://rusplt.ru/world/rojdenie-vampira-19366.htmlБиржевой крахhttp://historiosophy.ru/shop/sobytija/1929-g-birzhevoi-krah-porazil-nyu-iorksk.htmlВеликая депрессияhttp://petrovich758.livejournal.com/47700.htmlНочь сварогаhttp://fanread.ru/book/3864023/?page=266Биржевой Крах 1929 г. и Великая Американская Депрессияhttp://derzava.com/aleksandr-smirnov-birzhevoj-krah-1929-g-velikaya-amerikanskaya-depressiya.html

inance.ru

Крах-1929 на Уолл-стрит. Семь дней одного брокера Часть II. 25-29 октября

Продолжение материала о крахе-1929 на Уолл-стрит.

ДЕНЬ 3

25 ОКТЯБРЯ 1929 ГОДА, ЧЕРНАЯ ПЯТНИЦА

Утром, возле здания биржи, Майк купил один из многочисленных экстренных газетных выпусков за 2 цента и присел у чистильщика обуви.

Стояло солнечное, ласковое осеннее утро. Невероятные события вчерашнего дня казались страшным сном, не более. Болтовня мальчишки, натиравшего ботинки, успокаивала. Чистильщики ботинок, работавшие рядом с NYSE, вполне сносно разбирались в фондовом рынке. С ними было, о чем поговорить. Но не сегодня.

Майк развернул еще пахнувший типографской краской газетный лист.

«Фондовый кризис преодолен».

«Худшее позади».

«Ну и Слава Богу», подумал Майк. Очередное локальное потрясение, не более. Доу к концу дня отыграл половину падения. Все развернулись на покупку. В биржу влили деньги. Говорят, так купировали кризис 907-го. Большие дяди знают, что делают…

День прошел спокойно и вполне буднично. Рынок продолжил рост. Страдал только бэк-офис. Такие завалы ордеров в обработку Майк не видел никогда. Вчера тикеры печатали до девяти вечера. А ведь все надо свести. Подготовить ежедневные биржевые отчеты для каждого клиента.

Говорят, в субботу биржу откроют на пару часов. Но сотрудники буду на местах вплоть до понедельника.

Накрылся семейный уик-энд. Ну и Бог с ним, только бы разгрести все и начать на следующей неделе с чистого листа.

С такими мыслями Майк покидал здание биржи.

На Уолл-стрит, как горячие пирожки, расхватывали газеты. Каждый старался успокоиться и обрести надежду.

ДНИ 4 И 5

26 ОКТЯБРЯ 1929 ГОДА, СУББОТА

27 ОКТЯБРЯ 1929 ГОДА, ВОСКРЕСЕНЬЕ

Выходные.

Долгожданная передышка.

Но не для Майка и его коллег.

Чмокнув в щеку Джейн и взглянув на спящих детей, Слоун прыгнул в авто и рванул на паром в сторону Манхэттена.

Нью-Йорк продолжал чтение. Казалось, весь город прильнул к биржевым сводкам и отчетам.

Толкнув дверь, Майк вошел в офис. Помятые клерки отчаянно обрабатывали клиентские приказы.

Билл отделился от стола.

– Пойдем, выпьем кофе, до открытия еще 20 минут, – предложил он.

– Как обстановка?

– Да, вроде тихо.

– Ну, пойдем, – кивнул Майк.

День прошел ровно. Два часа торговли и обработка, обработка, обработка документов по четвергу.

В воскресенье, до трех часов Майк помогал расшифровывать ленту и печатать торговые отчеты. Конец уже был виден. Работа сведена, где-то на 5/6. Подозвав Костецки, Слоун сказал: «Стив, ну вы теперь сами справитесь. Еще и домой успеете попасть. Я пойду».

Схватив портфель и повесив пиджак на плечо, Майк легко сбежал по ступенькам к машине.

Уолл-стрит была почти пустынна. Возле входа в биржу еще дежурили полицейские, но их стало гораздо меньше.

Воздух удивлял своей прозрачностью. Таким он бывает в Нью-Йорке только в октябре. Слоун подумал, что если выбрать правильный ракурс, то он вполне может рассмотреть свой дом на Стейтон-Айленд. С океана доносился свежий бриз, подкрепленный пароходными гудками.

«Таки выберусь с Джейн и детворой на прогулку. Хоть по острову, – подумал Майк, нажимая на педаль газа и выворачивая на Нассау-стрит. – Все будет хорошо. Все должно быть хорошо».

ДЕНЬ 6

28 ОКТЯБРЯ 1929 ГОДА, ЧЕРНЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК

Торги начались с уровня почти 300 пунктов по Доу[1]. «Хорошее соседство, – размышлял Майк. – Еще пара пунктов, перевалим за круглую отметку, а там, глядишь, рынок разгонится в сторону четвертой сотни. Почему нет? Говорят, есть много крупных ордеров на покупку».

В зале появились первые котировки.

Все плохо.

Никакой покупки.

Тренд сломался.

U.S. Steel дешевеет на доллар с четвертью.

Падение General Electric – семь с половиной доллара.

Майк уставился в котировочную ленту: «Нда… сюжет».

К часу дня тикер опаздывал уже на 58 минут. Четверг повторялся.

Как и в четверг, никто ничего толком не знал. Клиенты не видели реальных котировок, брокеры не могли адекватно реагировать на их приказы. Путаница, неразбериха. Кто-то жестко давил тренд вниз. Но кто?

– Билл, а это не проделки Вундеркинда[2]? – спросил Майк в коротком перерыве.

– Почерк его. Так он сделал миллион на панике 907-го. Я слышал, многие ребята, работающие на него, шортят[3]. Но в одиночку он такой бедлам вряд ли смог бы устроить. Даже он, – процедил Билл.

Черный понедельник ознаменовался тотальной распродажей 9 млн акций. Доу просел на 12,82% или на 38,33 пункта – до 260,64. Второй худший день в его более, чем столетней истории.

Торговая сессия закончилась.

В окнах здания на Уолл-стрит, 23 еще долго горел свет.

– Господа, господа, – Ламонт обвел глазами собравшихся. – И все же, что мы можем сделать для биржи?

Сидевшие опустив головы, не отрывали взгляда, кто от своих блокнотов, кто от гладкой лакированной поверхности стола. Кто-то просто рассматривал ногти.

– Понятно, – вымолвил банкир. – Спасибо, не смею задерживать.

– Мэри, наберите приемную «дьякона»[4].

– На проводе, сэр.

– Джон, Вы слышали о ситуации на фондовой бирже? Да, положение угрожающее. Нам вновь необходима Ваша помощь. Как Вы сказали? Дюрант[5]? Отлично! Чем больше ответственных бизнесменов будет, тем лучше, – Ламонт положил трубку и задумался, подперев голову руками.

ДЕНЬ 7 И ПОСЛЕДНИЙ

29 ОКТЯБРЯ 1929 ГОДА, ЧЕРНЫЙ ВТОРНИК

 Майк проснулся в отвратительном настроении. Хуже некуда. Так плохо ему еще никогда не было. Не хотелось ни душа, ни завтрака. Насильно сделав и то, и другое, что-то буркнув жене, он тяжело взгромоздился за руль.

Ничего не радовало. Ни вид из окна, ни теплая осень, ни стильное авто.

Даже семья.

Мысли о Джейн и детях были просто мучительны. Какое им грозит будущее? Кто позаботится о них? Если он не сможет…

Въехав на Уолл-стрит, он вновь увидел толпы людей. Их стало еще больше, чем в предыдущие дни. Опять конные полицейские.

С трудом пройдя усиленную охрану на входе в биржу, Майк поднялся в офис. Взял телефонную трубку. В динамике – шипение. Слоун покрутил ручку. Тот же эффект.

– Расслабься, Майк, – с наигранной веселостью заявил Тедди. – Телефонные линии заблокированы.

– Кем?

– Клиентами.

– Когда?

– Да еще вчера вечером, ты просто не заметил.

– А черт!

Майк с треском опустил трубку на рычаг и посмотрел на ребят.

Все со страхом ждали 10 утра.

09.57.

09.58.

09.59.

Цифры переворачивались как-то особенно медленно. Наконец, вывалилась единичка с тремя нулями:

10.00.

Звука гонга никто не услышал.

Его заглушил многоголосый рев брокеров. У всех реплик было одно общее слово – «ПРОДАЮ». Чуть позже добавилось «по любой цене». «Вестингауз» снизился на два доллара за первые 60 секунд торгов. Флагман электрической индустрии США, детище легендарного Эдисона «Дженерал Электрик» худел на доллар каждые 10 секунд. Радио, U.S. Steel, GM, железные дороги, и прочее, и прочее. Все летело в пропасть.

Немыслимо.

За первые полчаса торгов продано 3 миллиона 200 тысяч штук акций. Американский фондовый рынок потерял более 2 млрд долларов. И это только за 30 минут!

Продажи носили жесткий, мощный и необратимый характер. Как будто, была прорвана некая плотина, и сотни тонн воды низвергнулись вниз, поглощая все и всех…

– Билл, Билл!

Ответа не последовало.

– Билл, да где ты, черт возьми!?

Майк обернулся и увидел Беллини. Он стоял совсем рядом. На расстоянии вытянутой руки. Круглое лицо выражало отчаяние и недоумение. Какую-то, чуть ли не детскую, обиду, что ли. Он весь оцепенел.

– Билли, что у нас по маржинальщикам!? - пытаясь перекричать толпу, проорал Майк. – Они успели пополнить маржу?

– Н-е-е-е-т, – протянул очнувшийся Беллини. Когда?

– Как!? Значит, все наши кредиты под открытые лонги[6]… того? – Майк с трудом подбирал слова.

– Ну да, – обреченно сказал Билл.

Слоун похолодел…

«Маржинальные займы. Десятки клиентов. Сотни позиций. Десятки тысяч баксов. Конторе крышка. Мне крышка. Это я пробивал, буквально навязывал маржиналку клиентам. Где же Крауф, старший партнер? Он уже знает?»

Маклеры в зале разделились на две группы. Они уже не торговали. Нет. Смысл операций с акциями пропал.

Одна часть брокеров просто дралась друг с другом. Как могли и чем могли. Вокруг летали пиджаки, оторванные пуговицы, галстуки и рукава. Еще вчера столь респектабельные биржевые специалисты сошли с ума.

Другие молились. В слезах. Став на колени прямо в биржевом зале. Многие выбежали на улицу и устремились в ближайшую к NYSE церковь Святой Троицы. Никогда ни до, ни после черного вторника, Храм не видел такого наплыва молящихся.

Церковь Святой Троицы рядом со зданием биржи

Но Бог не услышал. Очевидно 29 числа, у него были дела поважнее, чем крах американского фондового рынка.

В час дня 12,6 млн акций поменяли своих собственников. В банке Моргана и в других финансовых компаниях непрерывно проходили совещания, банкиры не уходили на обед. Но к единому мнению, что же необходимо предпринять, прийти не смогли. Такого краха не помнил никто.

День окончен.

Тикер выстреливал котировки до 19.45.

Майку принесли свежие данные по динамике Доу за два последних дня. Глаза читали, но мозг отказывался интерпретировать цифры.

Промышленный индекс Доу-Джонса, 28-29.10.1929. Источник[1]

Общее падение 70 пунктов или 23%. Позже было подсчитано, что за 28 и 29 октября рынок потерял 30 миллиардов долларов, что превзошло все расходы США на Первую мировую войну[7].

Четыре года и два дня.

Всего два дня.

Эти и многие другие цифры всплывут потом.

А сейчас.

Сейчас Майк Генри Слоун, младший партнер еще четыре дня назад преуспевавшей брокерской фирмы Crauf & Sons, посмотрел в опустевший биржевой зал.

Горы бумажного мусора. Все, что осталось от самого богатого, самого бычьего в мире рынка.

Медленно повернув голову в сторону окна, Майк увидел на улице Сэма Смита из соседней конторы. Парень, поставив ногу на подножку новенькой машины, пытался выручить за нее 100 баксов, о чем гласило красноречивое объявление.

Слоун криво усмехнулся: «В духе Сэма…» Да друг, сегодня надо постараться продать даже такую тачку за сотенную.

Выдвинув ящик стола, достал непочатую бутылку Jack Daniel’s. Благодарность от клиента за рекомендацию открыть маржинальные позиции. Клиент так и сказал: «Спасибо старина за дельный совет!» Из-за сухого закона пришлось припрятать презент подальше. Майк сорвал пробку и сделал большой глоток, потом еще один. Острый кадык резко дернулся вверх-вниз.

Обычно он себе такого не позволял. На рабочем то месте. Но сегодня можно. Сегодня можно все.

Младший партнер Crauf & Sons встал, с трудом отодвинув стул. За несколько часов он постарел лет на 25. Взгляд потух, спина согнулась, на лице пролегли глубокие морщины. Ходить стало трудно. Ноги налились свинцом.

Ни на кого не обращая внимания, Слоун, механически подхватив пиджак и, совершенно лишний теперь портфель, двинулся к выходу. Преодолев за десять минут путь, на который вчера у него ушло не более 45 секунд, Майк оказался на улице.

Темнело.

Пройдя несколько шагов, ощутил резкую боль слева.

Остановился.

Посмотрел вверх.

Что-то переключилось в мозгу.

В голове пронеслась вся недолгая жизнь.

Непростое детство. Учеба на брокера. Первые успехи. Первые серьезные деньги. Приглашение в партнеры. Женитьба. Рождение детей. Покупка дома.

Все складывалось неплохо.

Как же так…

Он еще раз бросил взгляд на небоскреб. Высотное здание было совсем рядом. Просто пересечь Уолл-стрит.

Майк толкнул массивную дверь и вошел. В полутемном холле никого. Слоун подошел к лифту. Занято. Обернулся в поисках лестничных пролетов. Ага, вот они, справа от кабины лифта. «Не буду ждать. Долго», подумал он.

Подошел к лестнице и поставил правую ногу на ступеньку. Перенес левую на следующую.

В гулкой тишине раздавались тяжелые, шаркающие шаги пожилого 28-летнего человека, с трудом преодолевавшего лестничные ступеньки.

Одну за другой, одну за другой…

Владимир Наливайский

ПРИМЕЧАНИЯ

1. ↑ Wall Street Crash of 1929, Wikipedia.
2. ↑ «Вундеркинд» – так в биржевых кругах называли Джесси Лауристона Ливермора (1877-1940) – крупнейшего биржевого спекулянта Уолл-стрит первой трети ХХ века. Заработал $100 млн на большом обвале 1929 г.
3. ↑ Шорт (short) – короткая позиция в ценных бумагах (позиция на продажу). Термин применяется, прежде всего, для маржинальной продажи без покрытия.
4. ↑ «Дьякон» - прозвище Дж. Д. Рокфеллера.
5. ↑ Уильям К. Дюрант – американский автомобильный магнат. Пытался вместе с членами семьи Рокфеллеров массированной скупкой акций спасти NYSE от краха 29.10.1929 г. Источник – см. [1]
6. ↑ Лонг (long) – длинная позиция в ценных бумагах (покупка).
7. ↑ «Биржевой крах 1929 года», Википедия.

rusforexclub.com

Крах-1929 на Уолл-стрит. Семь дней одного брокера Часть II. 25-29 октября

Продолжение материала о крахе-1929 на Уолл-стрит.

ДЕНЬ 3

25 ОКТЯБРЯ 1929 ГОДА, ЧЕРНАЯ ПЯТНИЦА

Утром, возле здания биржи, Майк купил один из многочисленных экстренных газетных выпусков за 2 цента и присел у чистильщика обуви.

Стояло солнечное, ласковое осеннее утро. Невероятные события вчерашнего дня казались страшным сном, не более. Болтовня мальчишки, натиравшего ботинки, успокаивала. Чистильщики ботинок, работавшие рядом с NYSE, вполне сносно разбирались в фондовом рынке. С ними было, о чем поговорить. Но не сегодня.

Майк развернул еще пахнувший типографской краской газетный лист.

«Фондовый кризис преодолен».

«Худшее позади».

«Ну и Слава Богу», подумал Майк. Очередное локальное потрясение, не более. Доу к концу дня отыграл половину падения. Все развернулись на покупку. В биржу влили деньги. Говорят, так купировали кризис 907-го. Большие дяди знают, что делают…

День прошел спокойно и вполне буднично. Рынок продолжил рост. Страдал только бэк-офис. Такие завалы ордеров в обработку Майк не видел никогда. Вчера тикеры печатали до девяти вечера. А ведь все надо свести. Подготовить ежедневные биржевые отчеты для каждого клиента.

Говорят, в субботу биржу откроют на пару часов. Но сотрудники буду на местах вплоть до понедельника.

Накрылся семейный уик-энд. Ну и Бог с ним, только бы разгрести все и начать на следующей неделе с чистого листа.

С такими мыслями Майк покидал здание биржи.

На Уолл-стрит, как горячие пирожки, расхватывали газеты. Каждый старался успокоиться и обрести надежду.

ДНИ 4 И 5

26 ОКТЯБРЯ 1929 ГОДА, СУББОТА

27 ОКТЯБРЯ 1929 ГОДА, ВОСКРЕСЕНЬЕ

Выходные.

Долгожданная передышка.

Но не для Майка и его коллег.

Чмокнув в щеку Джейн и взглянув на спящих детей, Слоун прыгнул в авто и рванул на паром в сторону Манхэттена.

Нью-Йорк продолжал чтение. Казалось, весь город прильнул к биржевым сводкам и отчетам.

Толкнув дверь, Майк вошел в офис. Помятые клерки отчаянно обрабатывали клиентские приказы.

Билл отделился от стола.

– Пойдем, выпьем кофе, до открытия еще 20 минут, – предложил он.

– Как обстановка?

– Да, вроде тихо.

– Ну, пойдем, – кивнул Майк.

День прошел ровно. Два часа торговли и обработка, обработка, обработка документов по четвергу.

В воскресенье, до трех часов Майк помогал расшифровывать ленту и печатать торговые отчеты. Конец уже был виден. Работа сведена, где-то на 5/6. Подозвав Костецки, Слоун сказал: «Стив, ну вы теперь сами справитесь. Еще и домой успеете попасть. Я пойду».

Схватив портфель и повесив пиджак на плечо, Майк легко сбежал по ступенькам к машине.

Уолл-стрит была почти пустынна. Возле входа в биржу еще дежурили полицейские, но их стало гораздо меньше.

Воздух удивлял своей прозрачностью. Таким он бывает в Нью-Йорке только в октябре. Слоун подумал, что если выбрать правильный ракурс, то он вполне может рассмотреть свой дом на Стейтон-Айленд. С океана доносился свежий бриз, подкрепленный пароходными гудками.

«Таки выберусь с Джейн и детворой на прогулку. Хоть по острову, – подумал Майк, нажимая на педаль газа и выворачивая на Нассау-стрит. – Все будет хорошо. Все должно быть хорошо».

ДЕНЬ 6

28 ОКТЯБРЯ 1929 ГОДА, ЧЕРНЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК

Торги начались с уровня почти 300 пунктов по Доу[1]. «Хорошее соседство, – размышлял Майк. – Еще пара пунктов, перевалим за круглую отметку, а там, глядишь, рынок разгонится в сторону четвертой сотни. Почему нет? Говорят, есть много крупных ордеров на покупку».

В зале появились первые котировки.

Все плохо.

Никакой покупки.

Тренд сломался.

U.S. Steel дешевеет на доллар с четвертью.

Падение General Electric – семь с половиной доллара.

Майк уставился в котировочную ленту: «Нда… сюжет».

К часу дня тикер опаздывал уже на 58 минут. Четверг повторялся.

Как и в четверг, никто ничего толком не знал. Клиенты не видели реальных котировок, брокеры не могли адекватно реагировать на их приказы. Путаница, неразбериха. Кто-то жестко давил тренд вниз. Но кто?

– Билл, а это не проделки Вундеркинда[2]? – спросил Майк в коротком перерыве.

– Почерк его. Так он сделал миллион на панике 907-го. Я слышал, многие ребята, работающие на него, шортят[3]. Но в одиночку он такой бедлам вряд ли смог бы устроить. Даже он, – процедил Билл.

Черный понедельник ознаменовался тотальной распродажей 9 млн акций. Доу просел на 12,82% или на 38,33 пункта – до 260,64. Второй худший день в его более, чем столетней истории.

Торговая сессия закончилась.

В окнах здания на Уолл-стрит, 23 еще долго горел свет.

– Господа, господа, – Ламонт обвел глазами собравшихся. – И все же, что мы можем сделать для биржи?

Сидевшие опустив головы, не отрывали взгляда, кто от своих блокнотов, кто от гладкой лакированной поверхности стола. Кто-то просто рассматривал ногти.

– Понятно, – вымолвил банкир. – Спасибо, не смею задерживать.

– Мэри, наберите приемную «дьякона»[4].

– На проводе, сэр.

– Джон, Вы слышали о ситуации на фондовой бирже? Да, положение угрожающее. Нам вновь необходима Ваша помощь. Как Вы сказали? Дюрант[5]? Отлично! Чем больше ответственных бизнесменов будет, тем лучше, – Ламонт положил трубку и задумался, подперев голову руками.

ДЕНЬ 7 И ПОСЛЕДНИЙ

29 ОКТЯБРЯ 1929 ГОДА, ЧЕРНЫЙ ВТОРНИК

 Майк проснулся в отвратительном настроении. Хуже некуда. Так плохо ему еще никогда не было. Не хотелось ни душа, ни завтрака. Насильно сделав и то, и другое, что-то буркнув жене, он тяжело взгромоздился за руль.

Ничего не радовало. Ни вид из окна, ни теплая осень, ни стильное авто.

Даже семья.

Мысли о Джейн и детях были просто мучительны. Какое им грозит будущее? Кто позаботится о них? Если он не сможет…

Въехав на Уолл-стрит, он вновь увидел толпы людей. Их стало еще больше, чем в предыдущие дни. Опять конные полицейские.

С трудом пройдя усиленную охрану на входе в биржу, Майк поднялся в офис. Взял телефонную трубку. В динамике – шипение. Слоун покрутил ручку. Тот же эффект.

– Расслабься, Майк, – с наигранной веселостью заявил Тедди. – Телефонные линии заблокированы.

– Кем?

– Клиентами.

– Когда?

– Да еще вчера вечером, ты просто не заметил.

– А черт!

Майк с треском опустил трубку на рычаг и посмотрел на ребят.

Все со страхом ждали 10 утра.

09.57.

09.58.

09.59.

Цифры переворачивались как-то особенно медленно. Наконец, вывалилась единичка с тремя нулями:

10.00.

Звука гонга никто не услышал.

Его заглушил многоголосый рев брокеров. У всех реплик было одно общее слово – «ПРОДАЮ». Чуть позже добавилось «по любой цене». «Вестингауз» снизился на два доллара за первые 60 секунд торгов. Флагман электрической индустрии США, детище легендарного Эдисона «Дженерал Электрик» худел на доллар каждые 10 секунд. Радио, U.S. Steel, GM, железные дороги, и прочее, и прочее. Все летело в пропасть.

Немыслимо.

За первые полчаса торгов продано 3 миллиона 200 тысяч штук акций. Американский фондовый рынок потерял более 2 млрд долларов. И это только за 30 минут!

Продажи носили жесткий, мощный и необратимый характер. Как будто, была прорвана некая плотина, и сотни тонн воды низвергнулись вниз, поглощая все и всех…

– Билл, Билл!

Ответа не последовало.

– Билл, да где ты, черт возьми!?

Майк обернулся и увидел Беллини. Он стоял совсем рядом. На расстоянии вытянутой руки. Круглое лицо выражало отчаяние и недоумение. Какую-то, чуть ли не детскую, обиду, что ли. Он весь оцепенел.

– Билли, что у нас по маржинальщикам!? - пытаясь перекричать толпу, проорал Майк. – Они успели пополнить маржу?

– Н-е-е-е-т, – протянул очнувшийся Беллини. Когда?

– Как!? Значит, все наши кредиты под открытые лонги[6]… того? – Майк с трудом подбирал слова.

– Ну да, – обреченно сказал Билл.

Слоун похолодел…

«Маржинальные займы. Десятки клиентов. Сотни позиций. Десятки тысяч баксов. Конторе крышка. Мне крышка. Это я пробивал, буквально навязывал маржиналку клиентам. Где же Крауф, старший партнер? Он уже знает?»

Маклеры в зале разделились на две группы. Они уже не торговали. Нет. Смысл операций с акциями пропал.

Одна часть брокеров просто дралась друг с другом. Как могли и чем могли. Вокруг летали пиджаки, оторванные пуговицы, галстуки и рукава. Еще вчера столь респектабельные биржевые специалисты сошли с ума.

Другие молились. В слезах. Став на колени прямо в биржевом зале. Многие выбежали на улицу и устремились в ближайшую к NYSE церковь Святой Троицы. Никогда ни до, ни после черного вторника, Храм не видел такого наплыва молящихся.

Церковь Святой Троицы рядом со зданием биржи

Но Бог не услышал. Очевидно 29 числа, у него были дела поважнее, чем крах американского фондового рынка.

В час дня 12,6 млн акций поменяли своих собственников. В банке Моргана и в других финансовых компаниях непрерывно проходили совещания, банкиры не уходили на обед. Но к единому мнению, что же необходимо предпринять, прийти не смогли. Такого краха не помнил никто.

День окончен.

Тикер выстреливал котировки до 19.45.

Майку принесли свежие данные по динамике Доу за два последних дня. Глаза читали, но мозг отказывался интерпретировать цифры.

Промышленный индекс Доу-Джонса, 28-29.10.1929. Источник[1]

Общее падение 70 пунктов или 23%. Позже было подсчитано, что за 28 и 29 октября рынок потерял 30 миллиардов долларов, что превзошло все расходы США на Первую мировую войну[7].

Четыре года и два дня.

Всего два дня.

Эти и многие другие цифры всплывут потом.

А сейчас.

Сейчас Майк Генри Слоун, младший партнер еще четыре дня назад преуспевавшей брокерской фирмы Crauf & Sons, посмотрел в опустевший биржевой зал.

Горы бумажного мусора. Все, что осталось от самого богатого, самого бычьего в мире рынка.

Медленно повернув голову в сторону окна, Майк увидел на улице Сэма Смита из соседней конторы. Парень, поставив ногу на подножку новенькой машины, пытался выручить за нее 100 баксов, о чем гласило красноречивое объявление.

Слоун криво усмехнулся: «В духе Сэма…» Да друг, сегодня надо постараться продать даже такую тачку за сотенную.

Выдвинув ящик стола, достал непочатую бутылку Jack Daniel’s. Благодарность от клиента за рекомендацию открыть маржинальные позиции. Клиент так и сказал: «Спасибо старина за дельный совет!» Из-за сухого закона пришлось припрятать презент подальше. Майк сорвал пробку и сделал большой глоток, потом еще один. Острый кадык резко дернулся вверх-вниз.

Обычно он себе такого не позволял. На рабочем то месте. Но сегодня можно. Сегодня можно все.

Младший партнер Crauf & Sons встал, с трудом отодвинув стул. За несколько часов он постарел лет на 25. Взгляд потух, спина согнулась, на лице пролегли глубокие морщины. Ходить стало трудно. Ноги налились свинцом.

Ни на кого не обращая внимания, Слоун, механически подхватив пиджак и, совершенно лишний теперь портфель, двинулся к выходу. Преодолев за десять минут путь, на который вчера у него ушло не более 45 секунд, Майк оказался на улице.

Темнело.

Пройдя несколько шагов, ощутил резкую боль слева.

Остановился.

Посмотрел вверх.

Что-то переключилось в мозгу.

В голове пронеслась вся недолгая жизнь.

Непростое детство. Учеба на брокера. Первые успехи. Первые серьезные деньги. Приглашение в партнеры. Женитьба. Рождение детей. Покупка дома.

Все складывалось неплохо.

Как же так…

Он еще раз бросил взгляд на небоскреб. Высотное здание было совсем рядом. Просто пересечь Уолл-стрит.

Майк толкнул массивную дверь и вошел. В полутемном холле никого. Слоун подошел к лифту. Занято. Обернулся в поисках лестничных пролетов. Ага, вот они, справа от кабины лифта. «Не буду ждать. Долго», подумал он.

Подошел к лестнице и поставил правую ногу на ступеньку. Перенес левую на следующую.

В гулкой тишине раздавались тяжелые, шаркающие шаги пожилого 28-летнего человека, с трудом преодолевавшего лестничные ступеньки.

Одну за другой, одну за другой…

Владимир Наливайский

ПРИМЕЧАНИЯ

1. ↑ Wall Street Crash of 1929, Wikipedia.
2. ↑ «Вундеркинд» – так в биржевых кругах называли Джесси Лауристона Ливермора (1877-1940) – крупнейшего биржевого спекулянта Уолл-стрит первой трети ХХ века. Заработал $100 млн на большом обвале 1929 г.
3. ↑ Шорт (short) – короткая позиция в ценных бумагах (позиция на продажу). Термин применяется, прежде всего, для маржинальной продажи без покрытия.
4. ↑ «Дьякон» - прозвище Дж. Д. Рокфеллера.
5. ↑ Уильям К. Дюрант – американский автомобильный магнат. Пытался вместе с членами семьи Рокфеллеров массированной скупкой акций спасти NYSE от краха 29.10.1929 г. Источник – см. [1]
6. ↑ Лонг (long) – длинная позиция в ценных бумагах (покупка).
7. ↑ «Биржевой крах 1929 года», Википедия.

rusforexclub.com

Биржевой крах 1929 года | Hawkish.ru

25 октября 1929 года произошло катастрофическое событие, которое навсегда внесло этот день в историю человечества, дав ему название «Черная пятница». Именно тогда в городе Нью-Йорк началась биржевая паника. Ее причиной стал резкий обвал цен на рынке акций, вследствие чего во всем мире начался экономический кризисный период, затянувшийся до 1933 года.

Внезапное и стремительное падение стоимости акций стало ужасной новостью для фирм, банковских учреждений и большого количества акционеров по всему земному шару. Большинство организаций, которые занимались скупкой акций в кредит, потерпели финансовый крах. По сравнению с сентябрем, стоимость акций в ноябре была вдвое меньше и, несмотря на то, что вплоть до весны 1930 года наблюдалось небольшое повышение цен, стоимость ценных бумаг вновь упала до небывалой отметки. Снижались цены на акции до 1932 года, и на тот момент их стоимость была на уровне 11% от пика.

Как ни старались акционеры избавиться от акций по минимальным ценам, итоговая прибыль не смогла покрыть существующих долгов, оставшихся у них. В итоге началось быстрое разорение финансовых учреждений. От этого больше всего пострадали те, кто являлся вкладчиками банков Америки.

Цепная реакция

Новость о том, что американские банки объявили себя банкротами, сопровождалась быстрым уменьшением размера денежного оборота в стране, вместе с этим резко снизилась начальная стоимость на товары. За падением цен сократилась деятельность производственных предприятий, упал импорт и экспорт. На тот момент дефляция в общем достигла 40% и от 60 до 70 процентов – на отдельные товары.

Американские банки, которые не стали банкротами, сильно испугались, что их настигнет печальная участь разорившихся коллег, и моментально приостановили кредитование Германии. Это стало причиной усугубления внутренней ситуации с производственным процессом в Америке, так как прекращение выдачи кредитов повлекло за собой снижение спроса на американские товары в странах Европы. Также отсутствие кредитования остановило изготовление товаров в Европе и их дальнейшую реализацию, потому что Германия не смогла выплатить репарации без внешней помощи.

Массовая безработица

Однако это не все, что принес с собой Биржевой крах 1929 года. В связи с прекращением деятельность многих производственных объектов появилось большое количество безработных. Опираясь на статистику того времени, в мире количество людей, лишенных рабочего места, увеличилось с 6 до 26 миллионов. В течение двух лет Великая депрессия охватила все страны, кроме СССР. А ведь не так давно США считались первым промышленным государством и главным финансовым центром и опорой в мире. Падение американской биржи ввергло все капиталистические страны в глубокий финансовый кризис.

Биржевой крах стал первым проявлением самых сильных кризисных процессов, которые когда-либо происходили в истории. Этот случай спровоцировал неблагоприятные изменения в хозяйственной структуре многих государств, и главным проявлением кризиса 1929 года стало падение промышленности. Разрушения на Американской бирже оставили после себя много проблем, а именно:

• распад экономики мирового масштаба,

• снижение уровня жизни среди населения,

• нестабильную политическую ситуацию в европейских странах, которая приобрела диктаторский режим.

В основном пострадавшими от краха на Уолл-Стрит были Германия, США и Австрия. Слабее ощутили кризис Франция, Япония и Англия. Изменения в мировой экономике не были напрямую связаны с политикой, но были последствиями послевоенной ситуации и активным переустройством геополитики.

hawkish.ru

1929

 Начало. 24 октября 1929 г., «черный четверг»

Утром, толпы акционеров встали вокруг здания биржи в Нью-Йорке. Тысячи людей просто молча смотрели на NYSE. Там же был будущий британский премьер, Уинстон Черчилль, вложивший (и впоследствии потерявший) в ценные бумаги, целое состояние. Именно в этот день, для него устроили экскурсию на биржу.

Городские власти выслали на Уолл-стрит 400 конных полицейских, опасаясь штурма фондовой биржи.

В 10.00 торги начались. Индекс Доу-Джонса равен 381,17 пункта. Акции, резко просевшие в среду, начали дорожать. За считанные минуты, ряд бумаг прибавили в цене от половины доллара, до 11 долларов за штуку.

В 10.10 прошла покупка пакета в 13 тысяч акций «Паккарда».

10.10-10.25 – цены устойчивы, торги небольшими количествами бумаг идут ровно.

10.25. Внезапно появился на продажу большой объем акций «Дженерал Моторс». Не совсем обычное предложение для начала дня. Такие объемы предлагались, как правило, в конце сессии, на пике цены. И вот здесь, что-то случается и происходит большой перелом бычьего тренда. Цена одной акции «Дж.М» летит вниз на 80 центов.

В 10.30 брокеров стали заваливать приказами продавать по максимально возможной цене. Говоря современным фондовым языком, появился шквал рыночных заявок на продажу.

11.30. На балконе биржи – крики и стоны. Брокеры бегают и толкаются, сняв пиджаки, пытаясь выполнить клиентские приказы.

Телеграфная лента с ценами акций безнадежно отстала от реальных, стремительно падающих котировок.

Брокеры требуют от клиентов немедленно пополнить маржу (обеспечение) под приобретенные ранее бумаги. Большинство инвесторов, не имея средств, не в состоянии это сделать. Открытые длинные позиции принудительно ликвидируются, что провоцирует лавину продаж и дальнейший ценовой обвал. Включается цепная реакция или принцип домино.

Владельцы пытаются избавиться от таких, казавшихся прибыльными, вложений. По любой цене. Общий объем проданных бумаг в тот день составил почти 13 млн. штук. Неслыханное число. Но время антирекордов только началось.

12.30. Какой-то мужчина без пиджака пробивает себе путь через толпу к банку Моргана. Это хорошо знакомый своими высказываниями, Чарльз Митчелл. Вскоре, у Моргана произошло экспресс-совещание, посвященное спасению фондового рынка Америки. Крупнейшие финансисты: Митчелл, Морган, Уитни (вице-президент NYSE) приняли решение создать многомиллионный фонд для поддержки акций базовых компаний США.

В тот же день, Уитни, Рокфеллер, Митчелл, лично или от своего имени, отдают приказы на покупку крупных пакетов US Steel и других флагманов американской индустрии. Происходит это прямо в зале биржи. Падение приостановлено. К сожалению, только временно.

Вечер. 35 крупнейших банковских учреждений Уолл-стрит распространяют совместное заявление.

Его основные тезисы:

«Положение на бирже, в целом, устойчиво». «С финансовой точки зрения, состояние дел лучше, чем когда-либо в последние месяцы». «Худшее осталось позади».

Это последние позитивные сообщения октября 29-го года.

25 октября 1929 г., «черная пятница»

 Временная стабилизация рынка. Цены оттолкнулись от дна, обозначенного «черным четвергом», и предприняли попытку роста. Маклеры разгребали завалы из вчерашних поручений инвесторов. Отставание телетайпной информации от реальной, в определенные моменты, составляло на четыре часа.

26 октября 1929 г., суббота

Биржа открылась на 2 часа. Курс акций стабилен. Обрабатывая клиентские приказы, брокеры ночуют прямо в офисах.

28 октября 1929 г., «черный понедельник»

 Утро. Настроение в среде биржевых игроков можно выразить одним словом — «надежда». Циркулируют слухи об очень крупных заказах на покупку. Вновь, здание NYSE окружили тысячи людей. Пришли и те, у кого были деньги, рассчитывая выгодно приобрести подешевевшие акции.

10.00 — с ударом гонга началась торговая сессия. Вместо роста котировок, их стремительное падение. «Юнайтид Стил» — минус $1,25, «Дженерал Электрик» — минус $7,5. Обвал приобрел лавинообразный характер.

13.00. Телеграфная биржевая информация опаздывает на 58 минут.

К окончанию торгового дня, своих владельцев поменяли свыше 9 млн. акций. Несколько меньше, чем в «черный четверг», но падение цен был куда более глубоким. Индекс Доу-Джонса потерял почти 13%, что соответствовало потери капитализации рынка на 14 млрд. долларов.

Вечер. Очередное «антикризисное совещание» у Моргана. «Акулы Уолл-стрит» дали знать, что они не будут больше поддерживать рынок и уже никого не намерены спасть. Каждый за себя... 

29 октября 1929 г., «черный вторник»

 10.00 — удар гонга заглушили крики: «Двадцать тысяч акций – по максимальной цене! Тридцать тысяч – продать! Пятьдесят тысяч – продать!». «Вестингауз» обвалился за 60 секунд на целых два доллара. «Дженерал Электрик» терял по доллару за каждые десять секунд.

10.30 — продано уже более 3,2 млн. акций. За полчаса торгов капитализация снизилась на два с лишним миллиарда. Ценные бумаги автомобильных, угольных, железнодорожных и металлургических компаний превращались в фантики за считанные минуты.

На бирже наступил «конец света».

Брокеры дрались между собой, вцепившись друг другу в волосы. Вокруг крики: «Я разорен». Президент фондовой биржи, господин У. Кроуфорд, полетел в сторону под напором людского потока. Маклеры рыдали, потеряв рассудок. Многие становились на колени и молились прямо в торговом зале. Большая масса игроков устремилась в ближайшую к бирже церковь Святой Троицы и уже там возносила молитвы Всевышнему. Мало посещаемый в будни собор, был переполнен до самого конца дня.

13.00 — число акций, поменявших владельцев, превысило 12,6 млн. штук. Крупнейшие финансисты дважды собирались на совещания, но никакие итоговые резолюции не публиковались.

Конец биржевой сессии. Стоимость некоторых акций чуть отскочила, нащупав дно. Ряд спекулянтов предприняли попытку сыграть на повышение. Общий объем реализованных во вторник бумаг составил 16,3 млн штук. Доу потерял 11,73%, опустившись до уровня 230.

Итоги «черных дней» 24-29 октября были воистину ужасны. Падение Доу от закрытия 24.10 составило 20%, а обвал с максимума такого близкого и такого беззаботного сентября — 40%! За пять дней рынок «похудел» на 30 млрд. долларов, что превысило все расходы США на Первую мировую войну. Для тысяч и тысяч игроков наступил финансовый крах и полное разорение. На многие месяцы и годы, рынок покинула надежда и взаимное доверие. А легкость и простота делать деньги на акциях, ушли навсегда. Эпоха чистильщиков обуви, изучающих биржевые сводки в «Уолл-стрит джорнел» канула в лету.

 Последующие дни и годы. Великая депрессия

30 октября, быки предприняли отчаянную попытку взвинтить биржевой курс на купленных за бесценок, во вторник, акциях. Кое-что им удалось. Индекс Доу-Джонса взлетел на 12,34%, почти до 260 пунктов. 30.10.1929 занимает третье место в истории лучших дней Доу. 31-го числа, курс поднялся еще на 21 пункт. Но это была кратковременная победа. «Они выиграли сражение, но проиграли войну».

Газеты, вновь, наполнились оптимистичными высказываниями Гувера, Рокфеллера, Форда и Слоуна (президента «Дженерал Моторс»). Мол, все в порядке и худшее позади. Но ряды оптимистов таяли, как снег под весенним солнцем.

Постепенно, газетные полосы заполнялись историями совсем другого настроения.

В черте Нью-Йорка, в Гудзоне, выловили тело брокера. В его карманах — 9,4 доллара и несколько клиентских телеграмм. Банкиры кончали жизнь выстрелом в голову, а промышленники, отравляясь газом. Два маклера шагнули вниз из окна отеля, сцепившись за руки.

У портье гостиниц вошла в моду черная шутка: «Вам номер для жилья или для прыжков?»

За октябрь 1929-го, индекс потерял 20,36%, а за весь год — 17,17%. Как показало ближайшее время, это был совсем не худший показатель. В следующем 1930-м, Доу обвалился на 33,77%, а в 1931 г. — на 52,67%. В 1932-ом он составлял всего около 40 пунктов! Снижение произошло на 90%. По сути, на какое-то время, американский рынок акций почти исчез.

Фондовый коллапс «удачно» дополнился банковским кризисом небывалой величины. К 1931 году, обанкротилось 2000 американских банков. У американского вкладчика не было шансов. То, что не пропало на бирже, утонуло с банковской структурой США.

В Соединенных Штатах началась Великая депрессия, длившаяся до Второй мировой войны. Произошло, как в известной поговорке: «За все надо платить», Вот только играли на бирже многие, а платили уже все.

Пришла эра «Гувервиллей», поселений из картонных коробок, и «гуверовских одеял», газет, которыми укрывались бездомные. Проходили «голодные марши». И это, в еще совсем недавно сытой Америке! Организованный летом 1932 года, поход на Вашингтон 25 тысяч ветеранов 1914-18 гг., был разгромлен правительственными войсками. Не обошлось без жертв. Военными командовали будущие американские герои Второй мировой — Дуглас Макартур и Дуайт Эйзенхауэр.

Экономический кризис накрыл почти весь земной шар. Исключение составил, по понятным причинам, СССР. Промышленность Великобритании и Германии была отброшена к показателям 1890-х годов, а производство в Японии, к началу тридцатых, сократилось на 32%. Какой выход из кризиса нашли Германия с Японией широко известно. Но это уже совсем другая история... 

Уроки «Великого краха»

Можно ли было предугадать ситуацию на американском фондовом рынке в конце октября 1929-го?

Трудный вопрос. Мировая экономика имеет цикличный характер и кризисы ее неотъемлемая часть. Но такой кризис...

Тем не менее, можно выделить несколько признаков надвигавшейся катастрофы.

1. Многолетний разогрев рынка. Бычья тенденция продолжалась долгие 8 лет — с 1921 по 1929 год. Сотни процентов подъема цены на акции никак не подкреплялся ростом реальных объемов производства. Надувался огромный пузырь. Крах был только вопросом времени.

2. Вовлечение миллионов простых неквалифицированных инвесторов в сложную биржевую игру. Когда все растет, не нужно большого ума зарабатывать на этом. Но смена тренда, короткая или длительная, уже требует опыта, точного расчета, просто специальных знаний. Надо знать, как страховать риски, диверсифицировать вложения, ограничивать потери. Надо уметь вовремя выйти с рынка. Это не по силам миллионам и миллионам.

3. Ипотечные сигналы. Крах рынка флоридской недвижимости летом 1929-го произошел накануне черных биржевых дней октября.

Ипотечные проблемы 2006 года в США стали прологом к большому финансовому кризису 2007-08 годов. Фондовый рынок Америки обвалился в конце 2008 — начале 2009 года. 15.09.2008 обанкротился один из крупнейших в мире инвестиционных банков, Lehman Brothers, основанный в далеком 1850 г.

Вывод — нужно внимательно отслеживать ситуацию на рынке недвижимости. Это особенно важно на фоне того, какое огромное количество производных ценных бумаг (деривативов), привязанных к ипотечным кредитам, обращается на финансовых площадках. Невыплаты по ипотеке, приводят к цепной реакции неплатежей на рынке ипотечных деривативов. Следствие — общее падение фондового рынка.

4. Покупка акций, преимущественно, только на маржу.

Для подавляющего большинства мелких игроков, рынок октября 29-го «схлопывался» из-за невозможности пополнить маржу (гарантийное обеспечение) под открытую длинную позицию (позицию на покупку).

Оперируя суммой в 500 долларов, можно было купить пакет на 50000. Разницу (плечо) кредитовал брокер. Рынок идет вверх — отлично. Но если направление меняется, инвестор должен пополнить маржу или закрыть позицию. В противном случае, брокер закрывает ее принудительно, за счет гарантийного депозита. Лавина таких закрытий продавливает рынок все ниже и ниже и провоцирует обвал.

Морган проводил миллиардные транзакции с капиталом, всего лишь, в 80 млн. долларов. После его смерти, Ротшильд едко заметил: «Так он совсем не богат!»

Многолетний и неограниченный рост числа маржинальных позиций с большими «плечами» — еще один сигнал к выходу с рынка.

Выиграл ли кто-то на большом крахе?

Были и такие. Конечно, отнюдь не рядовые игроки. Биржевая история сохранила два имени: Джесси Ливермор и Джозеф Кеннеди. Оба сыграли на понижение, угадав разворот рынка.

«Вундеркинд» Ливермор уже имел опыт такой игры во время биржевого кризиса 1907 года. Молва гласит, что тогдашние руководители NYSE лично просили его прекратить «разрушать рынок». На том кризисе Джесси заработал свой первый миллион. К октябрю 1929 года, 52-летний Д. Ливермор пришел в пике формы. Разглядев начало медвежьего тренда, а по некоторым мнениям, и спровоцировав его, он заработал баснословную для того времени сумму в 100 млн. долларов. Но рынок доконал и Джесси. В 1940-м, он застрелился в отеле «Шерри-Нидерланд» в Нью-Йорке, будучи в очередной раз полностью разоренным.

Вторая легенда «Уолл-стрит», Джозеф Кеннеди, отец Джона Кеннеди, сколотил свое состояние на срочных инструментах в эпоху большого краха. Ему приписывают знаменитую фразу о первом миллионе: «Чтобы получить миллион, вы должны быть коварным, грубым, хитрым, безжалостным, прирождённым игроком. Кроме того, вы должны работать, как проклятый». В 1934 году, Кеннеди стал первым руководителем американской комиссии по ценным бумагам и биржам, SEC. В 1938-40 гг. — послом США в Великобритании.

smart-lab.ru

Биржевой крах 1929 года - Чёрный четверг

Биржевой крах 1929 года — обвальное падение цен акций, начавшееся в «Чёрный четверг» 24 октября 1929 года и принявшее катастрофические масштабы в последовавшие за ним «Чёрную пятницу» (25 октября), «Чёрный понедельник» (28 октября) и «Чёрный вторник» (29 октября). Этот биржевой крах, известный также как «крах Уолл-стрит 1929», стал началом Великой депрессии.

Биржевому краху 1929 года предшествовал спекулятивный бум середины 1920-х годов, во время которого миллионы американцев инвестировали свои средства в акции. Растущий спрос на акции взвинчивал цены на них, что привлекало всё новых спекулянтов (инвесторов), желавших обогатиться на инвестициях в акции. Это привело к образованию экономического пузыря. При этом многие инвесторы покупали акции в кредит, занимая необходимые средства в банках.

В четверг 24 октября 1929 года, когда Промышленный индекс Доу-Джонса находился на отметке 381,17, пузырь лопнул, и началась паническая распродажа акций. Пытаясь избавиться от своих акций прежде, чем они совсем обесценятся, инвесторы продали в тот день 12,9 млн ценных бумаг. Индекс Доу-Джонса за один день снизился на 11%. В последующие дни были проданы ещё около 30 млн акций, и цены рухнули, разоряя миллионы инвесторов. В целом, за неделю биржевой паники рынок снизился на 40%, потерял в стоимости около 30 млрд долларов — больше, чем правительство США потратило за всё время Первой мировой войны.

Банки, которые ранее финансировали покупку акций своими кредитами, были не в состоянии вернуть долги и объявляли о банкротстве. В то время, как миллионы людей теряли на бирже все свои средства к существованию, предприятия лишались кредитных линий и закрывались, вызывая рост безработицы.

Последствия биржевого краха 1929 года

Биржевой крах 1929 года оказал разрушительное влияние на экономическую ситуацию и послужил наиболее весомой причиной Великой депрессии.

Одним из следствий биржевого краха для фондового рынка США стало создание в 1934 году регулирующего органа — Комиссии по ценным бумагам и биржам, который разработал нормы и правила, призванные предотвратить подобные биржевые крахи. В том числе:

• Была запрещена покупка акций без достаточных средств для оплаты сделки.
• Была введена обязательная регистрация фондовых бирж и брокеров.
• Были сформулированы правила ведения дел по доверенности.
• Комиссия потребовала от компаний, которые предлагали акции на открытом рынке, раскрывать значимую информацию о себе.

Крах 1929 года послужил хорошим уроком для финансового мира, и с тех пор на многих фондовых биржах практикуют приостановление торгов в случае слишком быстрого падения котировок. Благодаря этой практике последствия биржевого краха 1987 года были значительно более лёгкими по сравнению с 1929 годом.

whatismoney.ru

• 
  Детали машин на английском языке
• 
  Ответ письмо на английском
• 
  Молодежные жесты руками
• 
  Old macdonald had a farm текст
• 
  Анфогивен текст песни
• 
  Как переводится шоу маст гоу он
• 
  Перевод песни lana del rey in my feelings
• 
  Программа изучения английского языка
• 
  Противоречивый перевод на английский
• 
  Mix conditional тесты
• 
  Перевод песни silver lining hurts